Толпа «зависла». Было слышно только торопливое шуршание карандашей по блокнотам. Газетчики никогда не терялись. И нигде не терялись. Этим нужна была сенсация, и они её получили в полном объёме. Причём вне зависимости от окончательного результата предстоящего действа. Несколько «завис» даже Григорий, не ожидавший, что братик так задвинет.

— Румата! — сквозь зубы произнёс Василий и продолжил на санскрите. — Твоя очередь. Твоя очередь толкануть пламенную речугу.

— О чём?! — встрепенулся тот.

— Да дифирамбы стране пребывания! Штоб она жила долго и счастливо и померла только после своих врагов.

— Понял! — тут же приободрился Григорий и ка-ак понёс…

Остап Бендер бы обзавидовался. Нью-Васюки — нервно курят в сторонке.

«Под сенью Императорского стяга..» «стройными рядами», «лучшей в мире страны» и т. д. и т. п.

Речуга вышла настолько трескучая, что даже бывалых газетчиков стало потихоньку типать. Увидев это, Григорий тут же закруглился.

— И вот мы, жители Страны России, Великой Империи, во славу Императора и его народов, совершаем подвиг во имя его и во веки веков!

— Класс! — восторженно похвалил брата Василий из-за его спины.

Приняв мужественный вид, он «величественным» жестом снял соломенную шляпу, и не менее позёрским движением отбросил её на траву. Нацепил на голову шлем, опустил прозрачное забрало. Остановился, чтобы его сфотографировали на фоне мотодельтаплана и полез в кресло пилота. Памятуя о том, что сменять пластины в фотоаппарате в нынешние времена, дело хлопотное, задержался. Когда увидел, что фотографы перезарядили пластинки, величественным жестом поднял руку вверх и помахал всем присутствующим.

Кинооператор, уже вовсю трещал своей камерой, остервенело крутя её ручку.

Но тут подскочил озабоченный Григорий.

— Слушай! Братик! А ты защиту одел? — с угрозой произнёс он.

У Василия вытянулось лицо.

— Забыл! — сквозь зубы процедил он.

— Ты сдурел!

— А что делать?! Уже поздно. Та ладно! Сколько уже летал. Прорвёмся!

— Я тебе шею намылю после всего! — возмущённо, на санскрите выпалил Григорий. Но Василий ослепительно улыбнулся и помахал толпе.

— От винта! — дал он команду, и Григорий, не найдя ничего больше что можно было сделать, тут же побежал распихивать народ подальше от машины. Чтобы не задело.

Убедившись, что путь на взлёт расчищен, Василий показал Григорию большой палец и запустил двигатель. Винт тут же превратился в сверкающий круг. Осталось только взлететь. Хотя бы метра на два, но подпрыгнуть.

Дав полный газ, Василий начал разгон. Выгоревшая на солнце трава всё ускоряясь покатилась под колёса дельтаплана. Но тут уже сработали чисто пилотские рефлексы Василия. Он, выбросив переживания, насчёт сомнений в мощности двигателя, сосредоточился на своих ощущениях. Ощущениях скорости. И когда она, по его мнению, достигла нужной величины, мягко отжал штангу.

Крыло загребло воздушный поток и тут же крупная дрожь прекратилась. Дельтаплан был в воздухе.

Забираться слишком высоко Василий не стал. Поднялся метров на двадцать, и заложив длинную дугу развернулся назад, в сторону газетчиков и фотографов.

Внизу проплывали дома, поля, бежала куда-то ошалевшая от страха корова… И вот та самая толпа народу. И туча шляп над нею. Причём так высоко…

Василий даже чуток выше поднял аппарат, чтобы не дай бог чей-нибудь головной убор не попал в винт. Но потом сообразил, что и так высоко.

Сделал пару кругов над полем. Глянул вниз. Кинооператор, лихорадочно перезаряжал свой аппарат. Хмыкнул и заложил круг пошире. Из какого-то здания на противоположном краю поля, выбегали военные и задрав головы, смотрели на невиданную птицу в небе Санкт-Петербурга. Выбежал какой-то офицер. С руганью. Все тут же вытянулись по струнке. Но через пару секунд чуть ли не по команде вскинули руки в указующем жесте. Офицер обернулся и застыл как вкопанный. Даже рот раззявил.

Но тут что-то хлопнуло. Дельтаплан вздрогнул.

Это уже был явный непорядок. Такого быть не должно. Василий плавно развернулся со снижением метров до десяти и постепенно сбрасывая скорость, направил аппарат в сторону поля свободного от людей.

Внизу мелькали какие-то сугубо сельские строения. Как раз показался чей-то двор. И тут над головой Василия что-то громко треснуло. Аппарат кинуло на левое крыло и соломенная крыша мелкого сарая ринулась ему навстречу.

Еле успел выключить двигатель.

Удар.

Вверх взлетела солома, куры, туча перьев и помёта. Равномерно покрывая и аппарат, и самого Василия.