В 1797 году состоялся указ о разделении торгового плавания из портов Черного моря на «большое» и «малое». Первое могло совершаться, кроме морей Черного и Мраморного, по Архипелагу и; всему Средиземному морю, а второе только по Черному и Мраморному до Дарданелл. В видах ограждения интересов русского купечества, право совершать «большое» плавание предоставлялось только судам, построенным в России или принадлежавшим русским подданным, или иностранцам, поселившимся в России. Но в последнем случае требовалось, чтобы шкипер и не менее половины команды были русские; если же шкипер иностранец, то две трети экипажа русские. Кроме того, на поднятие русского флага судам, принадлежащим иностранцам, требовалось высочайшее разрешение. Это постановление явилось вследствие того, что во время войн с турками разрешение иностранным судам носить русские флаги, дававшееся без затруднений, было причиной многих злоупотреблений.

Для прекращения по Волге разбоев, много вредивших торговому движению по этой реке и ее главным притокам, в 1798 г. были введены гардкоуты. Так назывались легкие гребные суда, вооруженные одной небольшой пушкой и четырьмя фалконетами. Относительно надзора гардкоутов вся Волга делилась на три участка: от Астрахани до Царицына, от Царицына до Казани и от Казани вверх по реке. На участок полагалось по три гардкоута, каждый под начальством офицера. Обязанностью их было забирать беспаспортных и подозрительных людей и истреблять разбойников. Введение гардкоутов принесло существенную пользу, и на второй год их плавания на Волге уже не слышно было ни об одной разбойничьей шайке.

При Павле I, если замечалось малейшее небрежение или медленность исполнения, заставляющие подозревать холодность к делу, прибегали к строгим взысканиям без различия чинов и званий. Так например, заслуженный и знаменитый боевой адмирал Ф. Ф. Ушаков получил лично от Павла I строгий выговор «за неимение во время тумана порядочных сигналов и предписанных уставом предосторожностей». Начальник Черноморского флота, известный адмирал Н. С. Мордвинов, за случившийся на Глубокой пристани взрыв бомбового погреба был сменен с должности. Все неисправности, замеченные Павлом I при посещении морского госпиталя в Кронштадте, повелено было привести в порядок «на счет членов Адмиралтейств–коллегий», в обязанность которых входил надзор за госпиталями. За содержание нижних чинов на работе в своих собственных домах и мызах 6 флагманов и 18 капитанов получили строгий выговор. За столкновение судов командиры отдавались под военный суд и до получения приговора назначались к, исполнению должности подвахтенных офицеров на тех судах, на которых служили, и т. п.

С особенной строгостью следили за сохранением дисциплины, установленных служебных порядков и особенно формы одежды, к чему ранее относились весьма снисходительно, особенно к последнему. Тогда обыкновенно на судах во время плавания офицеры носили, что у кого было и что казалось удобнее. Например, во время вооруженного нейтралитета никому не казалось странным, что бригадир Палибин, начальник нашего отряда, плавающего у берегов Пиренейского полуострова, являлся на шханцы своего корабля в шлафроке, туфлях, розовом галстуке и белом ночном колпаке. Но при Павле I подобный костюм на шханцах был уже преступлением.

В первые же годы XIX века быстро изменилась политика России, и это изменение в непродолжительном времени отразилось и на деятельности флота. Александр I спешил окончить войну с Англией, которая, при влиянии Франции, могла разростись до громадных размеров. К тому же война эта, не представлявшая для России особых выгод, не пользовалась сочувствием в обществе. К идее Екатерины II о свободе всемирной морской торговли большинство даже образованных людей относилось с равнодушием, как к предмету, не представлявшему для частных лиц непосредственных выгод; а прекращение торговли с Англией, уменьшавшее вывоз русских произведений за границу и поднявшее цены на иностранные товары, близко касалось всякого. [28]

Открытие сношений с начальником английского флота в Балтийском море адмиралом Паркером повело к прекращению враждебных действий со стороны англичан; а вскоре последовало повеление о снятии эмбарго, наложенного на английские суда, и об освобождении всех англичан, задержанных в предшествовавшее царствование. Наконец, 5 июня 1801 года между Россией и Англией заключена была конвенция, в сущности значительно изменяющая правила вооруженного нейтралитета Екатерины II и разрушающая цель, к которой стремился Павел I при образовании союза северных держав.

По правилам, установленным этой конвенцией, судам нейтральных держав разрешалось посещать гавани; воюющих государств и привозить товары, за исключением военной контрабанды и неприятельской собственности. Находящимися в блокаде признавались только те порты, вход в которые охранялся в действительности судами воюющей державы; но рядом с этими правилами, облегчительными для нейтральных судов, находились постановления, крайне для них стеснительные и могущие вести к большим злоупотреблениям правом сильного. Так например, командирам кораблей воюющей державы предоставлялось право не только осматривать все нейтральные коммерческие суда, хотя бы они и шли под охраной военных судов, но и право проверять бумаги самого конвоирующего корабля. В случае какого–либо сомнения, разрешалось делать обыск и отводить заподозренные суда в порт воюющей державы; причем конвоирующему кораблю ни под каким предлогом не дозволялось сопротивляться такому задержанию.

К принятию этих правил Александр обязывался от имени России и Англии пригласить союзные с нами правительства – датское и шведское и, кроме того, Россия обязалась возобновить торговый трактат с Англией, заключенный в 1797 году. Не имея возможности противиться двум таким могущественным державам, Дания и Швеция, несмотря на весьма невыгодные для них правила конвенции, принуждены были приступить к ней, выговоря только для своих торговых судов некоторые льготные исключения.

Примирение России с Англией, отнявшее у первого консула французской республики Бонапарта могущественного союзника в борьбе с Англией, возбудило подозрение его относительно дальнейших намерений русской политики, и возобновившиеся переговоры между Францией и Англией окончились Амиенским мирным трактатом, заключенным 15 марта 1802 года.