— Что ты, дорогая, — натянуто улыбнулась та. — Я думала, вам будет интересно. А это просто изображение, я выключу.

Она коснулась стола, и со всех сторон нахлынула темнота, оставив только огоньки свечей и бледные пятна лиц. Памела оглянулась:

— Брайан обещал, что сыграем, но задерживается. Давайте пока поговорим.

Человек в балахоне встал, в руке возник язычок пламени, одна за другой загорелось ещё несколько свечей.

— Извините, от электрического света у меня болят глаза, — томно проговорила Памела.

Джанет вздрогнула, а по телу Варламова пробежал озноб: трепещущие язычки осветили в дальнем конце стола человеческий череп. Глазницы наполняла тьма, и Варламову показалось, будто череп глядит на него. Чувство тревоги сменилось страхом: во что они влипли? Он взмок, майка пристала к спине. Что делать?..

Варламов лихорадочно думал, и в голову пришли наставления отца.

«Говори с людьми, — внушал тот. — Даже если они неприятны, будь доброжелателен. Мы живём в опасном мире и нельзя знать заранее, где найдёшь, а где потеряешь. Порою одно услышанное слово может спасти жизнь. А одно враждебное погубить её…».

Варламов повернулся к человеку в балахоне.

— Вы говорите о Трёх ликах, — проговорил он, стараясь не стучать зубами. — Почему же считают, будто вы поклоняетесь Сатане?

Человек сел, положив мосластые руки на стол.

— Так Люцифера называют христиане, — в голосе скользнуло пренебрежение. — Но в переводе с еврейского Сатана означает просто «противник». Да, Он противник бога, но друг людей, это Люцифер принёс им свет знания. Недаром Его называют «Денница, Сын зари». Христиане примитивно понимают бытие, думая, что Вселенную создал их бог. В действительности Вселенная возникла из Единого, по-гречески «to proton». Сейчас его предпочитают называть космическим разумом, но суть от этого не меняется. Ещё до появления христианства один мудрый грек писал: «Поскольку природа Единого творит всё вещи, оно само не есть что-либо из них». [10] Боги, а точнее Владыки появились как эманации или воплощения Единого. Христианский бог Иегова и Люцифер — это разные проявления Единого. Иегова воплощает волю, а Люцифер — разум. К счастью, они ведут битву в просторах Вселенной, и на Земле сталкиваются редко, иначе она превратилась бы в в царство Хаоса. Но вам только что представили другие лики Единого: Тёмного Воина и прекрасную Лилит, дарящую любовь…

Варламов вспомнил, какую любовь собиралась дарить Лилит поклонникам Трехликого в покинутом городе, но смолчал: ещё придётся отвечать за подстреленных лошадей.

А собеседник продолжал с фанатичным огнём в глазах:

— Христиане заблуждаются, думая, что Иегова добр. Он жестоко наказывает за нарушение своих заповедей. Сначала изгнал из рая, затем обрушил на беспомощных людей воды потопа, а потом уничтожал в трёх мировых войнах. Он не позволяет испить из фонтанов рая — океана энергии, наполняющей пространство. Это дало бы людям могущество, но Иегова боится соперников, ему нужны только рабы. Он запретил поклоняться другим воплощениям Единого, боясь, что они помогут людям. Но мы не подчинимся ему!

Поклонник Трехликого ударил кулаком по столу. Вздрогнули все: Варламов, Джанет, Памела и череп. Неизвестно, как долго продолжалась бы вдохновенная проповедь, но тут упал свет из распахнутой двери, и появился Брайан с подносом.

— Не замучили теологическими рассуждениями? — весело спросил он, расставляя бутылки и бокалы. — Обещал Памеле, что приведу партнёров для игры, а сам исчез. Угощайтесь.

Ловко разлил женщинам сок, плеснул в три бокала виски и разбавил содовой. Варламов облегчённо вздохнул — от горящих глаз соседа стало не по себе, — и пригубил виски. Джанет покосилась, но ничего не сказала. А Брайан вытянул из-под столешницы ящик и положил перед каждым по шлему из пластика.

— Ныряем в виртуальную реальность! — объявил он. — Сегодня нас пятеро, так что все выбирают роли по вкусу. Пробовал? — обратился он к Варламову.

— Только на уроках по вождению, — сказал тот.

Он взял шлем, и неприятный холодок протёк по спине: лица цзин тоже закрывали пластиковые щитки.

Джанет с сомнением оглядывала шлем.

— Надеваем! — торопил Брайан. — Объяснения по ходу игры.

Варламов опустил на голову шлем и снова почувствовал раздвоение: он сидел на стуле, но одновременно оказался на берегу речки. Светлая вода струилась мимо песчаного берега, и деревья полоскали в ней ветви, похожие на зелёные волосы. Пахло сырой травой, шелестел в листве ветер.

А потом Варламов услышал всплеск.

Повернул голову и увидел сидящую на берегу женщину в серебристом платье и с венком на распущенных волосах. Женщина улыбнулась Евгению, и он с удивлением узнал помолодевшую Памелу.

— Привет! — сказала она чарующим голосом. — Этот мир лучше того, что мы оставили. Не хочешь присесть рядом?

И она поболтала босыми ногами в воде.

Варламов попробовал сделать шаг, но лишь ударился коленом обо что-то и вспомнил, что сидит за столом.

— Как тут передвигаться? — смущённо пробормотал он.

— На столе есть джойстик, — смех Памелы прозвучал серебряным колокольчиком. — Просто сдвинь его вперёд.

Варламов нащупал рукоять, стол по совместительству служил игровой консолью. Наклонил вперёд и испытал чувство скольжения над землёй. Памела оказалась рядом, а Варламов с удивлением почувствовал холод лодыжками, будто на самом деле ступил в воду.

Памела тихонько рассмеялась:

— Шлем воздействует на нервную систему, так что может вызывать простые ощущения. Боль, холод, тепло…