Шрифт:
Партийные комитеты нередко принимали на себя роль настоящих вербовочных пунктов по набору агентуры. Благодаря стараниям Змеиногорского укома осенью 1920 г. на работу сексотами в политбюро в четыре приёма было мобилизовано семь коммунистов. Канский уком РКП(б) в начале 1921 г. вменил в обязанность всем ячейкам всемерно помогать в работе политбюро, а заведующим политбюро вызывать секретарей волпарткомов для инструктирования. Президиум Тарского укома в апреле 1922 г. предписал секретарям волкомов взимать с сексотов-информаторов сведения и предоставлять сводки для начальника политбюро.
Намерение Ленина и Дзержинского сделать всех членов партий добровольными помощниками ЧК, а партийные ячейки превратить в филиалы карательных органов совпадало с точкой зрения высшей номенклатуры. По большому счёту «заагентуривание» компартии удалось, хотя верхам постоянно приходилось контролировать «процесс» и призывать к порядку тех, кто недооценивал важности дела помощи «органам» в их борьбе с врагами государства.
Нередко коммунисты с большой неохотой отзывались на приглашения к доносительству, а то и отвергали их вообще. Известны случаи пренебрежительного отношения к чекистским заданиям даже со стороны высокой партийной номенклатуры. Летом 1920 г. председатель Алтайской губчека И.И. Карклин направил в Сиббюро ЦК рапорт уполномоченного по наружному наблюдению Ю. Пшнемского следующего содержания:
«Настоящим довожу до Вашего сведения об одном из многих фактов (курсив мой — А.Т.), характеризующих отношение местных партийных работников… к сотрудникам и работе губчека. Июня 29 дня я послал секретного сотрудника вверенной мне группы к секретарю губбюро т. Дмитриеву с просьбой об оказании ему содействия, выражающегося в сборке сведений окольным путём у члена РКП т. Усырева о местонахождении брата его Усырева, видного члена партии ПСР, который, по имеющимся сведениям, приехал в г. Барнаул из Славгорода, но неизвестно, где остановился, на что т. Дмитриев ответил отказом, ссылаясь на его неловкое положение при задании таких неудобных вопросов члену РКП т. Усыреву. После этого [сексот] т. Реброль обратился к секретарю иностранной секции т. Карась с этой же просьбой об оказании ему содействия, но и т. Карась также отказался ввиду того, что Усырев — член РКП [и] ему хороший друг и он не может этого сделать».
Отказался дать необходимую информацию учреждениям политического сыска и секретарь Ачинского укома РКП(б), в ответ на что начальник ОДТЧК ст. Боготол был вынужден увещевать партийного функционера: дескать, все «члены РКП являются без исключения сотрудниками ЧК… Прошу в будущем оказывать содействие». В ноябре 1920 г. представитель Сибирской транспортной ЧК известил Сиббюро ЦК РКП(б) о том, что парторганизации в районе действия РТЧК Забайкальской железной дороги считают сотрудничество с ЧК «чуть ли не позором» и не выделяют «способных людей». Сотрудник Алтгубчека Новиков в мае 1921 г. жаловался на члена коллегии Райуправления водного транспорта Каткова, который отказался дать сведения об одном из своих подчинённых, заявив, что «не желает быть полицейским».
Руководители чека, сталкиваясь с частым нежеланием коммунистов становиться доносчиками, то и дело апеллировали к властям. Уже в мае 1920 г. руководители Томской губчека М.Д. Берман и Б.А. Бак писали в горпартком и губбюро РКП(б), что широкую информацию о работе советских учреждений чекисты могут получить лишь от партийных работников, которые в них служат: «Но на практике многие товарищи относятся весьма халатно и совершенно не желают информировать Чека. Ввиду этого Чека просит Партком и Губбюро об издании специального циркуляра или же подтверждения циркуляра Ц.К. о том, что каждый член партии обязан всеми силами содействовать в работе Чека». Президиум Иркутского губкома РКП(б) 26 сентября 1920 г. постановил «вменить в обязанность всем членам партии выполнять все поручения губчека». Секретный циркуляр Семипалатинского губкома, разосланный весной 1921 г., указывал укомам: «…необходимо обязать каждого коммуниста быть чекистом, т. е. активным и добровольным информатором ЧК. Привлекайте все широкие и партийные массы к осведомительной работе… Этого требует момент».
Все губкомы РКП(б) в начале 1920-х гг. разъясняли коммунистам, что сотрудничество с ЧК является их партийным долгом [109] . За отказ от такого сотрудничества следовали не только уговоры, но и наказания, хотя обычно не очень строгие.
Тесное сотрудничество с политической полицией требовалось не только от коммунистов. Представители враждебных политических партий, перешедшие к большевикам, должны были доказывать лояльность сотрудничеством с чекистами. Так, в ноябре 1920 г. Енисейский губком РКП(б) рассматривал дело бывшего социалиста и работника Красноярского исполкома в 1918 г. Кузнецова, принятого в партию незаконным решением нескольких членов губкома. Против этого выступили местные коммунисты, обвинявшие Кузнецова в том, что при Колчаке он публично покаялся. Председатель губчека Р.К. Лепсис заступился за Кузнецова, который вёл важную «секретную работу», поскольку его отставка бы «отразилась на всей работе ЧК». Лепсис предлагал отложить предание агента партийному суду «до выяснения этого вопроса с центром». Бюро постановило отстранить Кузнецова с ответработы «дипломатическим путём».
109
Олех Г.Л. "Кровные узы…", С. 65–66, ГАНО. Ф. п-1. Оп.2. Д.24. Л.28; ЦДНИТО Ф 1.0п.1. Д.4. Л.95.
Когда Черепановская уездная комиссия по чистке исключила из партии бывшую эсерку Екатерину Деденко — секретаря волостного комитета партии, а затем заведующую отделом укома РКП(б) — за дружбу с меньшевиками и эсерами Козловским, Землером, Дзепо-Жилинским, та уверяла, что исправно поставляла «на этих типов» сведения, поскольку с 1920 г. состояла в осведомительной сети Алтгубчека. Год спустя Деденко восстановили в партии [110] .
Организация агентурной сети поначалу поручалась лицам, обычно незнакомым со спецификой этой работы. Однако многие начинающие чекисты неплохо справлялись с вербовками. Если чекист оказывался способным создавать осведомительную сеть, его считали полезным работником и продвигали по службе. От непригодных к агентурной и следственной работе избавлялись.
110
ГАНО. Ф. п-1. Оп.1. Д125. Л 73 об. — 74; Ф. п-17 Оп.1. Д.5. Л.31.
Среди секретного аппарата наблюдалась специализация. В августе 1919 г. ВЧК утвердила инструкцию агентам по наружному наблюдению секретно-оперативных отделов губчека. На эти должности назначались грамотные коммунисты, обладавшие умением расположить к себе собеседника, памятливые, расторопные, осторожные, настойчивые, обладающие крепким здоровьем и незапоминающейся внешностью. Агенты действовали в районах губернии и вели проверку неблагонадёжных лиц, на которых поступали компрометирующие сведения от осведомительной сети. Агенты в учреждениях осуществляли внутреннее наблюдение [111] . Так называемые информаторы набирались из проверенных коммунистов; они являлись фактически резидентами в районах, руководившими агентурной сетью и вербовавшими новых сотрудников.
111
Петров М.Н. "ВЧК-ОГПУ…", С. 59–60.