Полк ночью с 28 августа/10 сентября на 29 августа/11 сентября 1914 года вошёл Норкиттен, где было выставлено сторожевое охранение. (См.: РГВИА. Ф. 2712. Оп. 2. Д. 479. Л. 15.).

Город Тильзит в Восточной Пруссии. Современный город Советск в Калининградской области РФ.

Сведения, подтверждавшие наступление частей Кёнигсбергского гарнизона на Тильзит, были получены армейской разведкой уже к концу сентября 1914 года.

«Сводка данных о частях противника, действовавших против 1-й армии в боях с 26-го августа по 2 сентября.

29 сентября 1914 г. м. Олита.

Из донесений войсковых частей, опроса пленных, просмотра отобранных и захваченных документов и корреспонденции выяснено, что в боях с 26-го августа по 2-е сентября против 1-й армии действовали следующие части противника:

1) 2-я, 9-я и 12-я ландверные бригады, запасные полки (запасные батальоны, сведённые в полки) и прочие части Кёнигсбергского крепостного резерва общей численностью около корпуса. Части эти оборонялись на фронте Лабиау — Тапиау, но с началом отхода 1-й армии они перешли в наступление. Общее направление их наступления на Тильзит и южнее». (См.: РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 495. Л. 5.)

Батальон капитана фон Бессера действительно не участвовал, наряду с другими частями Кёнигсбергского гарнизона, в наступлении на Тильзит. 1/14 сентября 1914 года, как и в последующие дни, батальон продолжал оставаться в имении Авейден под Кенигсбергом. (См.: РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 642. Л. 46об.) Среди причин такого решения, принятого вышестоящим командованием, фон Бессер называет значительные потери в личном составе полка, в котором он служил. «Потери везде огромны, — пишет он в своём дневнике от 29 августа/11 сентября 1914 года, —…в особенности офицеров убито много». (См.: РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 642. Л. 45об.) Другой причиной капитан фон Бессер называет необходимость подготовки рекрутов, видимо, чтобы пополнить личным составом пострадавший в боях батальон. Он писал на страницах своего дневника 31 августа/13 сентября 1914 года: «По всей вероятности, эрзац-батальон останется на первое время здесь, для подготовки рекрутов». (См.: РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 642. Л. 46.)

РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 642. Л. 46. Видимо, выбрасывание белого флага, во время атаки было уловкой обеих воюющих сторон, целью которой являлся захват позиций противника. Русские, как и немцы, также открывали огонь по цепям противника, которые размахивали белым флагом. Например, А.А. Успенский в своих воспоминаниях описывает такой эпизод во время боя своей роты за мост у Алленбурга 27 августа/9 сентября 1914 г. «Во 2-м часу дня немцы почему-то сразу прекратили ружейный огонь, их артиллерия тоже замолчала. В наших окопах послышались громкие разговоры, и даже смех. Огонь почти прекратился. Но что это?! Я вижу в бинокль, что противник густыми цепями и сзади колоннами, двигается на нас шагом, выкинув впереди огромный белый флаг, и в передних цепях мелькают белые платки. Кто-то из моих солдат глупо крикнул: “они сдаются!” Но я успел крикнуть в окопы: “пачки, начинай!” и бросился к телефону, прося батарею открыть огонь. Поруч. Зубович корректировал этот огонь. Передние цепи с белыми платками упали и за ними идущие цепи были, буквально, скошены и немцы, усеяв всё поле впереди окопов убитыми и ранеными, остановились — залегли… Исчезли белые флаги… и даже огонь они открыли не сразу. Некоторые убитые лежали, а раненые корчились в шагах 300—200 от наших окопов…

Какую бурю восторга вызвал этот успех в роте! Какие шутки и смех послышались из уст солдат!» (См.: Успенский А.А. На войне. Восточная Пруссия. Каунас, 1932. С. 89.)

Ужасы войны влияли на психику людей в данном случае немцев, что красноречиво подтверждают выдержки из писем. Вот, например, что писала немецкому солдату на Восточный фронт его жена: «Дал бы бог конец этой резне, ужасно, когда читаешь газету. Рудольф теперь вблизи от Варшавы и пишет, что это мученье животных и людей. Теперь ведь наши войска должны были отступить от Варшавы, и говорят, что опять наступает громадная масса русских. Да сжалился бы Бог, это ведь тоже люди, и всё это убивается. Все говорят, что война их делает такими, что все чувство жалости теряют. Неужели с тобою тоже? Бывал ли тоже в штыковом бою? Не думала я, что в наше время это было бы мыслимо». (См.: РГВИА. Ф. 2185. Оп. 1. Д. 890. Л. 114об. Перлюстрация. «Письмо мужу. Либштадт 31.10.14». Перевод сделан армейским переводчиком.)

Либштадт — город в Саксонии (Германия).

В другом письме, отправленном из Карлсдорфа (скорее всего это город Карлсдорф-Нойтхард, расположенный в земле Баден-Вюртемберг, Германия), жена писала мужу, почти заклиная: «Хоть бы эта ужасная война уже кончилась. Газеты пишут, что Италия тоже ещё пойдёт на помощь Франции, тогда уж придётся Германии быть побеждённою. Но если все будем верить в Бога, то он нам поможет». (См.: РГВИА. Ф. 2185. Оп. 1. Д. 890. Л. 114об. Перлюстрация. «Из письма мужу. Карлсдорф. 24.10.14.». Перевод сделан армейским переводчиком). Наряду с такими письмами, авторы которых ощущали и уже начинали понимать всю глубину разразившейся трагедии и навалившихся на них испытаний, были и письма пышущие злобой врагу и наполненные шовинистическим угаром: «У нас у всех одно и то же желание, — писала жена своему мужу на фронт, — чтобы скоро был заключён мир со славною для нас победою. Бей же только этих проклятых русских, чтобы …(пропал бы у них. —Н.П.) и слух и зрение (нем. выражение), чтобы отплатили за невишгую кровь, которою они пролили тут в Восточной Пруссии, но (они. —Н.П.) сволочи охотнее сдаются в плен, чем (хотят. — Н.П.) быть застреленными». (См.: РГВИА. Ф. 2185. Оп. 1. Д. 890. Л. 114об. Перлюстрация. «Из письма мужу. Мемель». Перевод сделан армейским переводчиком.)

Мемель — город в Восточной Пруссии. Современный город Клайпеда (Литва).

В том же духе выдержано письмо жены капитана фон Бессера. В своём ответе, на комментируемое в тексте письмо, о сдаче в плен русских солдат, когда они открывали огонь по подходившим к ним и ничего не подозревающим немцам, она писала: «Ты совершенно прав, что не допускаешь никакого снисхождения, к чему? Война это война, и какую громадную сумму денег требует содержание в плену способных к военной службе людей! И жрать ведь тоже хочет эта шайка. Нет, это слишком великодушно, и если русские допускали такие ужасные гнусности, какие ты видел, то нужно этих скотов сделать безвредными! Внуши это также своим подчинённым!» (См.: РГВИА. Ф. 2019. Оп. 1. Д. 642. Л. 45об. Перлюстрация. Письмо от 11 сентября 1914 года. Рейнсберг. Перевод сделан армейским переводчиком.)

Рейнсберг — небольшой город, расположен в 100 километрах на север от Берлина.

Участники событий в один голос утверждают о потере Ренненкампфом управления 1-й армией 29 августа/11 сентября — 30 августа/12сентября 1914 года. А. Коленковский пишет, что «…по-видимому, уже утром 11 сентября или вечером 10-го он потерял нити руководства армией». И далее замечает: «Обстановка, в которой отходила армия, для Ренненкампфа оставалась неизвестной, он не имел ясного представления не только о противнике, но он мало знал и о своих собственных войсках». (См.: Коленковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940. С. 212, 214.)

Такой скрупулёзный исследователь, как генерал-лейтенант царской армии Н.Н. Головин, более лояльно относившийся к действиям Ренненкампфа, также вынужден заметить: «Несомненно, что день 30 августа/12 сентября являлся критическим днём для армии генерала Ренненкампфа. Но создавшееся критическое положение являлось не только следствием неприятельского охвата, сколько и результатом полного расстройства армейского управления». (См.: Головин Н.Н. Из истории кампании 1914 г. на русском фронте. Начало войны и операции в Восточной Пруссии. Прага, 1926. С. 399.)

Ещё один участник 1-й мировой войны генерал-лейтенант Я.К. Цихович пишет, что 30 августа/12 сентября 1914 года наблюдалось «… полное отсутствие управления войсками 1-й армии». (См.: Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 1. Период от объявления войны до начала сентября 1914 г. Первое вторжение русских армий в Восточную Пруссию и Галицийская битва. М., 1922. Составил Циховин Я.К. С. 117.)

Строевые офицеры, не зная всей оперативной обстановки, но находясь в гуще отступающих частей, видели воочию, что они были брошены на произвол судьбы командованием 1-й армии. Так Г.А. Гоштовт записал в своём дневнике 30 августа/12 сентября 1914 года: «III, IV Корпуса и часть ХХ-го, а также ополченцы и разные тыловые команды — сегодня все перемешались. Ясно, что управление войсками вышло из рук начальников». (См.: Гоштовт Георгий. Дневник кавалерийского офицера. Париж, 1931. С. 174.)

Узнав, что немцы заняли город Гольдап, П.К. Ренненкампф, как пишет А. Коленковскии «…уехал из штаба к 3-му корпусу, лишив себя возможности пользоваться своим штабом, который находился в Сталюпенене». (См.: Коленковскии А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940. С. 212.)

Я.Г. Жилинский приказал послать донесение в Ставку начальнику штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенанту В.А. Орановскому, в котором давалась следующая характеристика действий командующего 1-й армии: «Ренненкампф, положительно лишившийся самообладания, потерял всякую с ними (с войсками. — Н.П.) связь. На мой вопрос, дано ли им указание об отходе, получил от штаба ответ, что указание не дано. Я приказал отыскать эти корпуса посылкой офицеров и летчиков… Ренненкампф немедленно бежал в Вильковишки, порвав связь со мной по телеграфу. Он прямо объят паникой и армией управлять не может… Ренненкампфа прошу удалить от командования». (См.: Коленковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940. С. 215.) И далее Я.Г. Жилинский сообщал в Ставку: «У генерала Ренненкампфа приложено больше работы о безопасности штаба, чем об управлении армией, которое за последние дни совершенно отсутствует». «Генерал Ренненкампф донес, что уезжает в Вильковишки и отводит III и XXVI корп. на восток, таким образом, он бросил на произвол судьбы остальные корпуса его армии. Штаб генерала Ренненкампфа ехал вместе с ним в Вильковишки, однако прямого провода до сих пор нет». «Поведение командарма 1-й исключало всякую возможность управления… он за прошлые сутки четыре раза менял место своего пребывания и каждый раз снимал аппарат. При таких условиях связь поддержана быть не может. Сегодня в 6 ч. вечера он опять снял аппарат, заявив, что уезжает в Вильковишки». (См.: Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 1. Период от объявления войны до начала сентября 1914 г. Первое вторжение русских армий в Восточную Пруссию и Галицийская битва. М., 1922. Составил Цихович Я.К. С. 118.) В конце концов 31 августа/13 сентября 1914 г. Ренненкампф тайно покинул Вильковишки и уехал, не сообщив о своём отъезде командующему Северо-Западным фронтом Жилинскому, в Ковно. Это известие повергло Жилинского в шок. Он доносил о бегстве Ренненкампфа в Ставку, не скрывая эмоций: «…известие это так невероятно, что он (начальник штаба Северо-Западного фронта. — Н.П.) вторично его проверяет». (См.: Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 1. Период от объявления войны до начала сентября 1914 г. Первое вторжение русских армий в Восточную Пруссию и Галицийская битва. М., 1922. Составил Цихович Я.К. С. 118.) Но это сообщение было правдой.

31 августа/13 сентября под Тильзитом наступающие немецкие части уничтожили 270-й пехотный Гатчинский полк, один артиллерийский дивизион и несколько сотен пограничной стражи. Большинство солдат и офицеров отряда погибли или попали в плен. Свои позиции этот отряд занял 26 августа/8 сентября, и из-за халатности командования ему не было сообщено об общем отступлении.

Подробно о героическом сопротивлении русских войск при отступлении из Восточной Пруссии см., например, Главу 11. «Сражение у Мазурских озёр и отступление 1-й русской армии» в книге Головин Н.Н. Из истории кампании 1914 г. на русском фронте. Начало войны и операции в Восточной Пруссии. Прага, 1926. С. 370—410.

Н.Н. Головин, подробно анализируя ход отступления 1-й армии из Восточной Пруссии, в связи с этим написал: «Преувеличение сил неприятеля отражается на излишней осторожности ведения армейской операции (Людендорфом. — Н.П.)». И далее констатирует, что эта «ошибка Людендорфа значительно облегчает положение армии ген.[ерала] Ренненкампфа». (См.: Головин Н.Н. Из истории кампании 1914 г. на русском фронте. Начало войны и операции в Восточной Пруссии. Прага, 1926. С. 376, 396.)

Упорные арьергардные бои русских войск, переходящие в контратаки, против наступающего противника, на левом фланге, у Мазурских озёр, и прежде всего, у рек Ильме и Гольдап, заставили поверить командование 8-й германской армии, что русские перешли на этом участке фронта в решительное контрнаступление. В результате П. Гинденбург и Э. Людендорф отдали приказ о переброске трёх корпусов (1, 17 и 20-го) на этот участок фронта, на помощь 11-му германскому армейскому корпусу, и прекратить операцию по окружению 1-й русской армии.

Ещё в самом начале наступления командование 8-й германской армии предписывало 1-му резервному корпусу, наступавшему в районе Инстербурга: «Немедленно окопаться на захваченной позиции. Рекомендуется осторожность, так как надо считаться с возможностью ударов из Инстербурга и западнее». (См.: Восточно-Прусская операция. Сборник документов. М., 1939. С. 21.)

А. Коленковский в своей книге «Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г.» пишет, подтверждая наши слова, что «отступление русских корпусов, предоставленных самим себе, лишенных управления со стороны армейского командования, проходило в полном беспорядке… Тылы корпусов были забиты обозами и парками, для упорядочения отхода не было ничего сделано ни армейским, ни корпусными командованиями». (См.: Коленковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940. С. 214.)