Шрифт:
Храм Покрова Пресвятой Богородицы Марфо-Мариинской обители
В обители был выстроен замечательный Покровский храм, появился и свой духовник, отец Митрофан Сребрянский. Это был знаменитый в России батюшка. Служил в действующей армии, написал книгу «Дневник полкового священника». Прежде всего он благословляет главное дело обители — помощь русской армии. Оборудуются мастерские, начинается пошив обмундирования.
В обитель принимали девочек — сироток, занимались с ними. Учили молитвам, грамоте, ремеслам. Сиротками они себя не чувствовали, ведь с ними Отец небесный и их самая любимая матушка.
Особенно большая нагрузка на сестер обители легла в первую мировую войну. Приходят в обитель машины и подводы с ранеными. Их надо перенести на приготовленные койки, помыть, переодеть, перевязать. Всех надо кормить. А от тяжело раненных не отойдешь. Им становится гораздо лучше, когда у изголовья дежурит сестричка или сама матушка. Водички дадут, подушку поправят, поговорят ласково. Хотя у самих от усталости закрываются глаза. Днем раненые просят помочь написать весточки на родину.
Когда спит матушка Елисавета, никто не знает. Всю ночь на ногах, а утром на службе в храме.
Приходят на помощь племянницы, царские дочери Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия. Помогают перевязывать раненых, кормить с ложечки тяжелобольных. Всегда рядом с матушкой и в трудах и в молитве ее келейница Варвара Яковлева.
Вначале большевики боялись трогать Марфо-Мариинскую обитель. Слишком знаменита была она своими добрыми делами. Когда в обитель обращались за помощью, сестры не различали ни друзей, ни врагов, помогали всем.
Но тучи сгущаются. Посол Германии Мирбах добивается встречи с княгиней. Собирается предложить ей возвращение на родину. Она отказывает послу в приеме, как представителю враждебной для ее Отечества страны. А газеты пишут, что она… немецкая шпионка.
Обитель продолжает делать свое, богоугодное дело. Отец Митрофан каждый день служит Божественную Литургию.
Ново-Тихвинский женский монастырь, где накануне гибели содержалась Елизавета Федоровна. Фото С. М. Прокудина-Горского
Светлая Седмица, третий пасхальный день 1918-го года. В это утро в Марфо-Мариинской обители Литургию служил Всероссийский Патриарх Тихон, будущий священномученик. Монахини и послушницы причащаются, а матушке говорят, что к ней прибыли «гости».
В настоятельских покоях студент с револьвером и солдаты во главе с унтером. Направляя на матушку револьвер, комиссар объявляет о ее аресте. «Молодой человек, опустите оружие, перед вами женщина», — говорит она, спокойно принимая известие. Она чувствовала, что большевики, ненавидя царя, ненавидят весь царский род, и не оставят в покое и его родственников. Уже год, как под охраной царская семья.
На сборы дали два часа. Матушка утешала своих сестричек во Христе, детушек своих, цыпляточек, как иногда нежно их называла. Вместе с матушкой под арест добровольно пошла келейница Варвара.
«Нам пора нести Крест, — сказала и ей, и остальным монахиня Елисавета. — Постараемся быть достойными такой радости». Она просила сестер не хранить на обидчиков зла, тем более не думать плохо о русском народе, сравнивала Россию с ребенком, которого любишь еще сильнее тогда, когда он болен. «Русский народ — доверчивое дитя, его легко обмануть, но он самый любимый у Бога и Божией Матери. Враги России разрушают великую Россию, но Святую Русь они не одолеют».
С дороги матушка писала своим деточкам в родную обитель: «Сплотитесь, будьте, как одна душа для Бога, и скажите как Иоанн Златоуст: „Слава Богу за все“».
Везли их торопливо, из вагона не выпускали. В окна она видела те же дали, те же станции, что и раньше, когда ездила по святым местам. Но уже все становилось другим — революция обезобразила Россию. Уже виднелись в окнах и обезглавленные храмы. Без крестов, с выбитыми стеклами.
В Екатеринбурге она просила о встрече с сестрой, ее мужем, императором и их детьми. Не разрешили. Все-таки смогла подойти к Ипатьевскому дому и через щели в заборе в последний раз в жизни видела русского царя.
А дальше шестьдесят верст до Алапаевска, размещение в окраинной, так называемой напольной, школе. С нею Великие князья Иоанн, Константин и Георгий, все Константиновичи, все сыновья Великого Князя Константина, того, кто в стихах воспевал красоту гессенской принцессы. Всего девять человек.
Келейницу Варвару увезли в Екатеринбург и прямо сказали, что Великая княгиня и ее родственники будут убиты. Варвара просила оставить ее с матушкой. Чекисты издеваются над ней, сквернословят, смеются. Тогда она становится на колени перед палачами и просит о последней милости — умереть вместе с духовной матерью, с сестрами и братьями во Христе. Ее всячески оскорбляют, называют ненормальной, но все-таки возвращают в Алапаевск.