– Зачем им наши страдания?

– Твой Берт говорит: «Чтобы душа очистилась». Им наша чистая душа нужна, наверное.

– Ты прав, душа так болит, что сил нет.

– Это хорошо, что болит.

– ???

– Значит, она есть. А то я уже сомневаться начал… Ты столько лет один жил.

– Я не рад подобному «счастью» теперь. Я найду её.

– Я думаю, что она сама найдёт тебя. Подожди. Ты знаешь, что она есть на этой земле, этого достаточно. Ну мне было бы достаточно, – поправился Зигвард под укоризненным взглядом своего господина.

– Архелия вернулась! Наша Архи дома! – девушки, охранявшие ворота, не могли скрыть ликования, подкрепляя слова радостным кличем, рвущимся из самого сердца.

Вмиг сбежалось всё население маленького городища. Хельга с трудом протолкалась в первые ряды встречающих, за ней, держась за короткий подол меховой накидки, бежала Нейт. Архелия спрыгнула наземь и широким жестом обняла самых близких людей всех одновременно. Дочурка весело болтала ногами, вися над землёй, прижатая к телу матери по-мужски крепкой рукой.

– Загостилась ты что-то, мы уж бояться стали, что не вернёшься, – будто исповедь, прошептала на ухо предводительнице верная подруга.

– Мама, не уезжай больше одна, – вторила во второе ухо плачущая девочка.

– Обещаю, больше не буду. Только, как все, – на войну и обратно.

– Успокоила, – невольно улыбнулась словам Архелии охотница.

Весть быстро облетела окрестные земли. Из крепости графа вскоре прискакала Ортрун со своими приближёнными девушками, чтобы поприветствовать предводительницу и самостоятельно поведать о жизни среди новых подданных. Зрелище, которое предстало Архелии, не могло не поразить. Отряд Ортрун резко контрастировал с ослепительной белизной снегов. Бывшая разбойница предпочитала одевать своих подопечных в неброские карие цвета, привычные ей с детства, но никогда более воительницы не выглядели так угрожающе: тёмные масти лошадей были как на подбор одинаковы, на них восседали одетые в волчьи или другие меха воительницы, голову им прикрывали простые кожаные шапочки, удлинённые сзади до уровня плеча, на ногах связанные крупным орнаментом шерстяные рейтузы. И вся одежда была щедро украшена россыпями железных побрякушек. О количестве оружия говорить не приходилось. Оно вполне могло бы подойти для дальнего военного похода, но не для короткой поездки в окраинную деревеньку. Ортрун была в своём репертуаре – перестраховывалась, пребывая на ответственном посту.

Бывшая разбойница соскочила с коня чуть ли не на руки Архелии и тут же предложила:

– Праздник?

– А что? Праздник! Завтра Праздник Луны! – громко объявила дочь барона всем, кто мог её слышать.

– Завтра нет полнолуния, – напомнила Хельга.

– И пусть, – небрежно махнула рукой предводительница. – Не могу ждать, а я уже много правил нарушила.

Отгремели пиршества, прошли холода, зима пронеслась своим чередом, полная забот о хлебе насущном. Потом она отступила и растаяла с последними снегами, укрывавшими крутые склоны неприступных гор. Ручьи разнесли по земле новые надежды и мечты вместе с трепетными лепестками яблонь, осыпающимися в их стремительные воды. Пришла пора дать новое дыхание земле. Летнее светило щедро согревало землю, возвращая природу к очередному витку жизни.

Так прошло лето, привычно несущее новые походы и добычу. И настала долгожданная осень, обычно освобождающая воительниц от опасной повинности. Раннее утро отрезвляло мысли холодным прикосновением ветра. Тучи с вечера заволокли небо, они принесли долгожданные чистые дожди вместе с неуместными северными ветрами.

Над домом предводительницы амазонок нависло тягостное ожидание. Ортрун сосредоточенно ковыряла землю у порога отточенным остриём кинжала. Капли, скатываясь с глубокого капюшона, падали ей на озябшие руки, но разбойница не замечала неудобств. Ортрун принципиально отказывалась присоединиться к охотнице и укрыться под навесом, будто своими страданиями могла облегчить участь роженицы. Давно она сидела здесь рядом с Хельгой и ждала добрых вестей. Дверь отворилась, подруг окатила тёплая волна воздуха. В проёме показалась старая знахарка.

– Кто? – поднялась ей навстречу Хельга.

– Сын, – колдунья бережно держала в руках пищащий комочек, завёрнутый в тряпицу. – Здоровый парень!

– Хорошо, – охотница облегчённо вздохнула.

– Чего ж хорошего? Отдаст ведь. Такими ребятами разбрасываетесь!

– Мы для себя дочерей рожаем. Только мне не везёт: второй тоже сын. Солнцу покажи, когда выглянет, – в нём благородная кровь течёт, пусть бог полюбуется.

– Вы Луне поклоняетесь, – язвительно напомнила старуха.

– Луна для женщин. Можно мы к Архелии быстренько… и назад сразу?

– Только ненадолго!

Ортрун ворвалась первая, крепко сжала голову Архи в своих загорелых ладонях и слегка потрясла в восхищении, не в силах сдержать чувств. Хельга грустно присела на край лавки.

– Ты чего? – Архелия с трудом повернула голову к притихшей подруге, тиски объятий юной разбойницы мешали.

– У меня тоже сын. Ты теперь поймёшь, как трудно расставаться.

– За пять лет наиграемся – и папам на воспитание. Для того мой на свет и появился.

– А мой не для того.

– Опять бунт? – Архи нахмурилась.

Колдунья вернулась, внимательно прислушалась к разговору и посчитала, что пора вмешаться.

– Ты, дочка, не морочь голову повелительнице. Я вас, чтобы поздравить Архелию, пустила, а ты нытьё начала… До того ли женщине после родов? У самой двое, понимать должна. Идите отсюда прочь, дайте ей отдохнуть.

Знахарка бесцеремонно выпроводила незадачливых подруг вон, оставшись ухаживать за женщиной вместе с близняшками-кузнецами.