Поначалу коняги отказывались давать Шелихову заложников (аманатов) для обеспечения безопасности 130 шелиховских промышленников и моряков. Не просто складывались взаимоотношения последних с коренными жителями острова. Во многом неприязнь проявилась из-за того, что до прибытия экспедиции Шелихова многие русские промышленники не раз прибегали к насилию в своих взаимоотношениях с местными жителями островов. Кроме того, коняги беспрестанно отражали нападения своих соседей — алеутов и эскимосов из других племен — ив свою очередь не упускали малейшего случая напасть на соседние племена для грабежа, убийства и захвата пленников. Дело не раз доходило до открытых нападений на русских, но Шелихов жестко–ружейным и пушечным огнем отражал попытки враждебных нападений на своих работных людей.

Как видим, Наталье Алексеевне пришлось пережить длительный период налаживания дружеских отношений с туземцами. Особенно тревожно за мужа и детей было ей во время внезапных ночных нападений кадьякских эскимосов–коняг в «ветреное и дождливое время».

Находясь вместе с мужем и двумя детьми на о. Кадьяк в течение почти двух лет, Наталья Алексеевна энергично помогала мужу в налаживании контактов с местными жителями. Так, например, она была крестной матерью алеутки, жены Василия Меркульева, передовщика, которой было дано имя Екатерины. И это, видимо, не единственный пример подобного рода. На острове Наталья Алексеевна помогала мужу в распределении среди работных людей продуктов в долг.

Г. И. Шелихов ни на день не прекращал попыток завоевать доверие местных эскимосов и в конце концов добился успеха. Он вспоминал впоследствии: «Почему, будучи намерены мы перезимовать на острове, ими обитаемом, и довесть их ласковостью, щедростию, угощением и подарками до миролюбного познания, что они чрез дикость свою собственного лишаются покоя, убивая друг друга, и дабы показать им жизнь неведомую, я все старание свое употребил к тому, чтобы построить домики и сделать крепость, на первый раз хотя бы плетневую. Мы в том и успели, хотя с великим трудом. Я показывал им способность и выгоды российских домов, платья и употребление пищи, они видели труды моих работных, когда они копали землю в огороде, сеяли и садили семена; по созрению плодов я велел им оные раздавать, но они, употребляя их, ничего кроме удивления не изъявляли, многих я велел кормить изготовленною работными моими для себя пищей, к чему они крайнюю чувствуют охоту».

Шелихов организовал обучение грамоте коренных жителей Кадьяка: «Должно отдать народу сему справедливость в остроте ума, ибо дети их весьма скоро понимали свои уроки, и некоторые до отъезду моего столько выучились по–российски говорить, что без нужды можно было их разуметь. Я оставил таковых учащихся грамоте 25 мальчиков, которые гораздо охотнее желают быть с россиянами, нежели с дикими их отцами»[21, с. 48].

Впоследствии 10 декабря 1789 г. Г. И. Шелихов писал И. Т. Смирнову: «Заведенная ж мною там [42] школа в успехах плоды свои довольна оказывает: от многих обучившихся грамоте американцев получил уже ныне я письма. Ныне ж помышляю о постройки церкви»[20, с. 127].

Григорий Иванович уделял особое внимание распространению христианства среди туземцев. В первую очередь это касалось детей, приводимых к русским в качестве аманатов. Он полагал, что коняги готовы к восприятию православия благодаря особенностям своего мировоззрения [21, с. 45–46].

Характерно, что Шелихов поддерживал желание некоторых туземцев своими глазами увидеть Россию. В 1786 г. на галиоте «Три святителя» в Охотск прибыло 40 туземцев обоего пола. Часть из них вскоре возвратилась на острова, а 15 человек отправились в Иркутск [21, с. 47].

27 августа 1787 г. приказчик Г. И. Шелихова Емельян Ларионов сообщил хозяину, что комендант Охотска коллежский асессор И. Г. Кох, получив предписание от «главного правительства», намерен отправить на казенном содержании в Иркутск не только предназначенных хозяином для этой поездки американских «подростков человек до троих, а также и девок», но и всех остальных, прибывших «с крепкого берегу Аляски., коих нашлось мужеска восемь, да женска пола пять человек». Однако в конце концов средства нашлись лишь на перевозку в Иркутск мальчиков.

Г. И. Шелихов и его жена Наталья Алексеевна позаботились об обучении и устройстве привезенных с островов детей местных жителей. Уже будучи в Петербурге, они, видимо, интересовались жизнью вывезенных в Иркутске и получили ответ от приказчика Мыльникова: «Алеуты привезены в последних числах августа. Живут здоровы, мальчики учатся очень изрядно и кажется, что с великим понятием. Я раз видел их, приглашенных на балу Михайла Михайловича [43] , и оне делали собранию удовольствие по своим обычаям производить при вокальной музыке свой танец».

А сама Наталья Алексеевна в письме мужу в 1789 г. сообщает о них: «Дети пишут прилежно, и учитель их радуется». Их обучали даже «на музыках играть», о чем она отметила в письмах мужу: «Фетка с Евришкой играют на флейтах хорошо, а трое — Епишка, Атаку и Петрушка — на скрипицах изрядно. Андрюшка тупо на басу учится, и учитель уже ево драл два раза, и если понятным еще вдаль не будет, намерен ево оставить и более не учить»[17, с. 276, 278].

Г. И. Шелихов прекрасно понимал, что для нормальной деятельности создававшихся компанией Голиковых — Шелихова постоянных поселений на Алеутских островах и побережье Аляски необходимо обеспечить их продовольствием, по возможности не столько привозимого, сколько производимого на месте. Для этого он завез на Кадьяк коз, а позднее других домашних животных, включая лошадей. До появления экспедиции Шелихова у конягов были только собаки, которых туземцы не употребляли в пищу.