Ее горло напряженно дернулось — Александра сглотнула.

— Чушь! — севшим голосом, но вполне решительно произнесла она. Ее лицо приняло холодно-презрительное выражение. — Ерунда! Вы это придумали, чтобы поссорить меня с мужем!

— Чушь? — спросила я, потом задумчиво протянула: — Не знаю, не знаю… Если не верите, приходите-ка через час ко мне в комнату. Мы с вами по минутам проследим, как замечательно совпадает с убийствами время, когда вы появлялись здесь. Не исключая вчерашний день… Да-да, не исключая!

Бросив эти слова, я плавно обогнула ее и стала спускаться вниз по лестнице. «После этих слов она точно должна меня убить, — решила я. — Непременно должна!»

Оглянувшись, я увидела перекошенное бледное лицо, на котором темными грозовыми облаками застыли огромные глаза, заметила крупные руки, поднятые, точно для удара. Сильные, мускулистые руки. Руки женщины, регулярно занимавшейся силовыми упражнениями в спортклубе «Дана» на Кутаисской улице.

Я вспомнила события страшного вечера накануне. Уж не меня ли она искала? Приехала взволнованная, запыхавшаяся… А увидев мою фигуру возле своего мужа, была в шоке. Настолько, что отказалась вместе с нами продолжить поиски Маши, заявив, что страшно устала и у нее болит голова. Не обозналась ли она, приняв Машу за меня по моей приметной куртке с пушистой меховой оторочкой? Ведь мы с Машей примерно одного возраста, роста, веса… Точнее, были одного…

Неужели произошла досадная ошибка с ее стороны? Но как же тогда Свидлер? Как тогда две другие погибшие девушки?

После такого многозначительного заявления она непременно разделается со мной! Что ж, морально я к этому готова…

В библиотеке было, как всегда, пусто и тихо. При моем появлении седая голова с благообразным пучком на затылке чуть приподнялась над стойкой.

— Как хорошо, что вы успели до закрытия! — приветствовал меня тихий голос. — Я сегодня работаю только до обеда.

— Предпраздничный день?

— Нет, уезжаю на выходные… Хотите что-нибудь взять еще?

— Нет, спасибо… Я тоже уезжаю. Насовсем.

— Что так? — Темные глаза пристально уставились на меня. — Ах да, понимаю… Ваша подруга погибла… Сегодня с утра весь город только об этом и говорит! Ходят слухи, что в окрестностях появился какой-то маньяк. Теперь даже занятия в школах заканчиваются раньше обычного, чтобы дети могли добраться домой засветло… Ах, если бы я знала Виталия Васильевича поближе, я непременно пришла высказать ему свои соболезнования… Но к сожалению, я живу здесь не так долго и потому… Как, кстати, он себя чувствует?

— А как бы вы чувствовали себя на его месте? — ответила я вопросом на вопрос.

— Ох, не говорите, это все ужасно! Если бы что-то подобное случилось с моим сыном… Но ведь у него еще остались дети?

— Да, — сказала я. — Наверное, остались…

— Помню, помню его сыночка! Такой приятный молодой человек, он еще подвозил ту девушку, которую убили первой. И еще он встречался с другой погибшей… С моей соседкой, ее тоже нашли задушенной. И вот теперь его сестра… Не правда ли, странно?

— Ничего странного! — Меня раздражало это сладострастное перемывание косточек. — Абсолютно ничего! Тем более, что это не он!

— А кто же? — На меня уставились удивленные глаза. — Кто же, по-вашему? Это же ясно как Божий день!

— Это не он. Он не имеет к случившемуся никакого отношения, — твердо заявила я. — Ни малейшего! Это бред! И вообще мужчины не имеют к этому отношения…

— Вот как? Что вы говорите?!

— Да! — твердо заявила я. — Я знаю точно. Это дело рук женщины!

— Да что вы! Какая новость! И вы знаете, кого именно? Неужели?

— Догадываюсь, — многозначительно заявила я и, нагнувшись к самому уху в завитках седых волос, тоскливо пахнущих лавандой, прошептала: — И уж будьте уверены, эта дама от меня не уйдет!..

Столицу Латвии скрывала влажная туманная дымка. В облаках, волочащихся брюхом по земле, плавали острые шпили старинных соборов и красноватые черепичные крыши. Весь город напоминал собой один мрачный средневековый замок, затаивший в своем чреве что-то тревожное, угрожающее.

Проспав весь воскресный день, Стас вечером выбрался в город. Поменял припасенные в Москве доллары на местную валюту, немного посидел в уютном баре. Движимый скорее привычкой, чем влечением, он даже похлопал какую-то разбитную местную девицу по пышному заду, а затем в одиночестве отправился спать. От долгой дороги и нервного напряжения сильно трещала голова. Следовало хорошо отдохнуть, завтра ему предстоит тяжелый день.

В понедельник утром Станислав встал бодрым и полностью готовым к боевым действиям. От его давешней тревоги не осталось следа — почти. Почти — потому что где-то глубоко внутри его продолжал грызть противный маленький червячок неуверенности.