Гости в восторге захлопали в ладоши, а Евгений Сахаров провозгласил:

— Выпьем за юную и прекрасную супругу Аполлинария Николаевича — Марию Егоровну, которая дает вдохновение гениальному сыщику!

Кто-то вспомнил о курьезном происшествии. Спустя несколько дней после событий на концерте Цимбалиста Жеребцов вошел в кабинет Соколова и, едва сдерживая смех, произнес:

— Аполлинарий Николаевич, пришел ваш старый знакомый — адъютант генерал-губернатора. Он решительно требует удовлетворения.

Соколов недовольно поморщился:

— Зачем ты меня отвлекаешь всякими пустяками? Разрешаю, удовлетвори его, но не очень сильно.

Спустя несколько мгновений под окном раздался звук хлесткого удара. Соколов выглянул в окно. У входа в сыск лежал тонкошеий поручик. Его обидчик Жеребцов пытался привести нокаутированного в чувство:

— Виноват, не рассчитал...

И на этот раз шутка сошла с рук. Генерал-губернатор Гершельман все-таки был умным человеком.

Граф Соколов, столкнувшись с теми, кто высокопарно именовал себя “борцами за счастье народное” — революционерами, ужаснулся их крайней безнравственности и кровожадной жестокости. Террористка Мария Школьникова стала его личным врагом, и он поклялся отомстить ей. Но дело приняло совершенно неожиданный оборот.

Соколов любил железную дорогу. Равномерное дрожание вагона, ритмичное постукивание колес на стыках, горьковатый запах дыма, захолустные полустанки с любопытно глазеющими бабами и детьми, переходящий рельсы кондуктор с красным фонарем, таинственновлекущее лицо незнакомки, мелькнувшее в окне встречного поезда, — все это приводило в приятное состояние духа, помогало сосредоточиться на своих мыслях.

И на этот раз взяв, по обыкновению, отдельное купе в вагоне первого класса, устланное коврами, с душем и прочими удобствами, он стоял у открытого окна. Вечер давно сгустил сумерки, но за дальним лесом уходящий день посылал прощальный привет — ярко и розово светила заря. Путь сыщика лежал в старинный город смутьянов — Стеньки Разина, Пугачева, Федьки Шелудяка, вольнодумца Радищева, в город рыбный и хлебный — Саратов.

Гений сыска всегда загодя просчитывал все варианты предстоящего дела и неизменно выбирал единственно верный. Но вот уже замелькали предместья Саратова, а Соколов все еще пребывал в нерешительности. В сложном и запутанном деле террористки Марии Школьниковой он никак не мог найти ту нить, держась за которую, он придет к успеху.

Поезд, подавая короткие гудки, скрипя тормозами Вестингауза, лязгая металлическими блинами буферов, закончил свой бег. Едва сыщик сошел на перрон, как к нему бросились комиссионеры, загалдели:

— Сударь, позвольте вас разместить в “России”! У нас всегда солидный клиент останавливается.

— Ваше благородие, врет он все! У них только немцы останавливаются, потому ихняя улица и называется Немецкою. А вам, господин прибывший, самое изящное место в “Центральной”. Нам скоро электрический свет проведут.

— Правильно, для того и проводят, чтобы клопов сподручней ловить было! Клопы-то у них со спичечный коробок — чтоб ослепнуть мне! В прошлом годе даже один постоялец ночью в одном исподнем сбежал — испугался, что до шкелета сожрут. У себя в “России” мы клопов даже в самом мизере не держим.

Соколов зорко выделил из толпы важного бородатого мужика в кучерской шляпе и в синей плисовой рубахе на пояске. Заметив к себе внимание, мужик снял шляпу и вежливо поклонился:

— Ваше превосходительство, сделайте себе наслаждение — остановитесь в “Метрополе”. До Александровской улицы доставлю вас с бережением. По городу ездить замечательно, а в пригород — я больше ни ногой.

Соколов полюбопытствовал, усаживаясь в легкую рессорную коляску:

— Что так?

— Однажды, еще зимой, один подрядил меня за Покровскую слободу ехать. Места там глухие. Ну, сдуру я и попер. А он завез меня к лесочку, а там его дружки-разбойнички уже дожидались. Всю выручку отняли, хотели и самого жизни решить, чтоб лошадь забрать. Как вывернулся, не знаю!

— А куда начальство смотрит?

— А начальства это совсем не касается. Всем разбоем заправляет Кузьма Шалаев. Широкий он человек! Когда в городе пропивает добытое — земля под ним качается.

Если, к примеру, в карты посадит вас играть, так всего как липку обдерет. Шулер знатный. А недавно по канделябрам в нашем ресторане стрельбу устроил, имущества на тысячу рублей испортил. Начальники все купленные у него, делится он с ними. Вот и позволяют куролесить.

Соколов поразился мудрости провидения. Кузьма Шалаев был тем самым человеком, который предложил купить скрипку Вениамину Казарину, что стало причиной многих бедствий последнего. Читателю, впрочем, памятна наша предыдущая история.

— Тебя как зовут?

— Николай Коробка.

— Подряжаю на весь день. Сейчас мы пойдем вместе завтракать в ресторан.

Ресторанный швейцар было схватил за рукав извозчика:

— Куда прёшься?

Соколов цыкнул на него, и тот сразу сделался ласковым.

За обедом сыщик сказал Николаю:

— Дело нам с тобой, раб Божий, предстоит серьезное государственное! Может, с риском связанное. Мы с тобой сейчас отправимся в логово тех, кто тебя обидел, к самому Кузьме Шалаеву. Знаешь, где его усадьба?