— Неужели не работает? Ах, какая жалость.

— Так. Терминал вы тоже перекрыли… Знаете что, пожалуй, я аккуратно вышвырну вас из кабинета.

— Сержант! Загляни-ка сюда!

— Звали, господин полковник?

— От двери не отлучаться. Даже в туалет. И прислушиваться.

— Э-э, коллега, так вы, оказывается, с приятелем пришли? Пускай и он заходит, чего под дверями маяться. Если, конечно, по габаритам пройдет.

— Сержант Крутых здесь по долгу службы. А с вами разговор непростой, конфиденциальный.

— Послушайте, полковник Жижа, я ничего не понимаю. Вы что, явились меня арестовывать?

— Знаете, я бы арестовал, если честно. Но ордера у меня нет.

— А что у вас есть?

— Вот мое удостоверение, ознакомьтесь.

— A-а… Кажется, с вами что-то проясняется, коллега. У меня сразу ваша фамилия какие-то нехорошие ассоциации вызвала. Если не ошибаюсь, бывший представитель ОСИН при штаб-квартире ГСУ? Можно сказать, адъютант его превосходительства Горобца?

— Вы не поняли? Я сейчас работаю в отделе надзора.

— Но неформальные-то связи остались, конечно? Впрочем, с Алексеем Опанасовичем трудно не подружиться. Завидую.

— Давайте без фантазий. Этим делом я занимаюсь по приказу начальника отдела. Вы обязаны знать, что отдел время от времени проводит собственные параллельные расследования. Так что место моей предыдущей работы вас не должно беспокоить.

— Ага, понятно. Ведете расследование. На пару с тонким аналитиком — вашим сержантом… как его? Крутых.

— Успокойтесь, Хватов, зачем так нервничать? Кстати, насчет вашего телефона и терминала. Просто пришлось срочно проверить техническое состояние каналов связи, но к концу нашей беседы, я думаю, проверка уже закончится.

— Трогательная забота… У вас, кроме намеков, есть что-нибудь более внятное, уважаемый Жижа?

— К сожалению, есть. Поначалу меня удивила ваша небрежность в ведении дела, потому что по данным оперативного архива вы значитесь, как работник высокой квалификации. Например, вы ограничили свое знакомство с происшествием на хордовом шоссе, я имею в виду аварию, запросом справочной службы. Не побеседовали с сотрудниками ГАИ, непосредственно занимавшимися аварией. А это немаловажно, ведь не у всех же гаишников мнение совпадает с официальными записями. Далее. Не проявили законного интереса к владельцу сгоревшего автомобиля Нгомо Андрею Уильямовичу и его взаимоотношениям с Бруком. Явно промедлили с заявкой на установку «Капкан-2». Только предусмотрительность господина Шкурко спасла дублер от повторного уничтожения. Список упущений можно продлить. Не слишком ли ослабла бдительность у офицера Хватова? Была еще одна странная особенность. После 16 часов вы ни разу не запросили своего должностного дублера. Может быть, расслабились в углу на диванчике? Согласитесь, это не могло не привлечь моего внимания к вашим методам работы.

— Браво, полковник! Блистательная речь, достойная уст генерального прокурора. Вышинский аплодирует из урны. Даже жаль, что все это не имеет к моей деятельности никакого отношения. Боюсь, я вас разочарую…

— А вы не бойтесь, Денис Павлович. Я с удовольствием послушаю вашу версию.

— Рад насытить ваше юношеское любопытство. Во-первых, я работаю не в личном приусадебном хозяйстве, где принято все делать самому. У нас в органах, если вы запамятовали, разделение труда. Признаюсь без ложного стыда, что так же мало понимаю в авариях, как друзья из ГАИ в сетевом программировании. А личные мнения в сеть не поступают и моим дублером не обрабатываются. Вы что, Жижа, личные мнения ставите выше сетевой информации? Слышал бы вас маэстро Горобец!.. Пункт второй — Нгомо. Данные на этого юношу не дали мне никаких оснований для допроса. А если у вас, коллега, есть на него что-нибудь остренькое, то вам правильнее было бы передать мне эту информацию, чем по хлопку Горобца бросаться рыть Комиссии яму. И последнее. «Капкан-2» вы поставили на меня, но угодили в него сами. Вынужден огорчить — я дал заявку на подключение дублера Комиссии к этой системе абсолютно своевременно. Сразу, как получил сообщение о восстановлении программного ядра. Разве можно было подключить к защите то, чего нет? Если да, научите. Кстати, вы помните, что я работал всего один день?

— Ну допустим, допустим. Не будем сейчас обсуждать нюансы. Я хотел бы задать вам несколько вопросов относительно последнего этапа вашей сегодняшней деятельности. А для чего я их задаю — объясню попозже.

— Попозже это станет ясно и без объяснений.

— При вашей сообразительности, не сомневаюсь. Для начала: вы по своей инициативе производили инспекцию в сетевом хранилище?

— Нет, меня направил Шкурко.

— Прибыв на место, вы сразу обратились к начальнику смены или по каким-то причинам промедлили?

— Когда я прибыл в хранилище, на часах в вестибюле было 17:39. Около трех минут мне потребовалось чтобы пройти проверку на вахте и подняться на 10-f этаж в наш сектор.

— На какой машине вы поехали в сетевое хранилище?

— Служебным транспортом не пользуюсь, у меня есть свой. Марку и номер машины вы, по-видимому, знаете.

— Вы часто превышаете допустимую скорость движения, когда торопитесь?

— Странный вопрос. Пока не ловили, значит, либо не превышаю, либо никогда не тороплюсь.

— Каким маршрутом вы ехали до хранилища и обратно?

— Обычным маршрутом. По проспекту Николая Вознесенского, через площадь фон Нейманна, по переулку Ленинградских фантастов… и так далее.

— Вы имеете средства особого воздействия на физические носители информации?

— Ага! Наконец-то!.. Наконец-то я понял, что вы хотели объяснить мне «попозже». В вашей голове созрела изящная догадка о том, как ниндзя Хватов с помощью липких пальцев забрался по стене небоскреба на 10-й этаж, проник в форточку, привел в негодность джай-пакет, затем спустился и вошел в дверь — уже ревизором. И все это за пару минут, потому что ему еще нужно было доехать из другого конца района. Угадал?