«Наверное я романтик. Или идиот.»

Его кресло оказалось у окна, что, в общем-то, было неплохо. Соседями оказались двое, а последнее, четвертое, место так и осталось пустым.

Сначала пришел высокий пожилой дядька в комбинезоне – в этом году вошли в моду деловые комбинезоны, хотя, на взгляд Павлика, это было все равно, что рабочие пиджаки и галстуки. Есть одежда для того, чтобы чинить вездеход, а есть – чтобы сидеть перед подчиненными, и путать эти два стиля, на его взгляд, было неправильно.

Второй сосед прибежал, запыхавшись, буквально перед самой отправкой поезда, и был он полной противоположностью первого. Толстенький лысый коротышка (и в костюме). Плюхнувшись на свое место, он первым делом извлек из кармана платок, и тщательно вытер лысину. Вопросительно посмотрел на соседей по путешествию, мол, ну как? Затем улыбнулся, и поклонился, причем сразу стало ясно, что делает он это искрене.

– Здравствуйте, уважаемые соседи! – торжественно произнес дядька, и Павлик поймал себя на том, что улыбается, попав под влияние харизмы своего попутчика.

В этот момент поезд тронулся, разгоняясь до сумашедшей скорости, замелькали за окном колонны, затем кусты зеленой полосы, дома…

– Давайте знакомиться, – продолжал толстяк. – Меня зовут Алексей Михайлович!

– Олег Николаевич, – отозвался дядька в комбинезоне.

– Павлик! – ляпнул Павлик не подумав. – То есть, ох! – Павел Сергеевич я… извините.

– Нет, нет, уважаемый, – толстяк выставил вперед пухлую ладонь. – Раз уж вы сами называете себя Павликом, значит так и должно быть. – Тогда я – просто Алексей. Никто не против?

– Я только за, – улыбнулся Павлик. Олег Николаевич просто кивнул. Затем прищурился, и покачал головой.

– А ведь я вас знаю… Алексей. – Произнес он. – Это ведь ваше… э… изделие полетит на Марс в следующем году.

– В феврале, – кивнул толстяк. – Только не полетит. В том то и дело, уважаемый Олег, что, если у нас получится, то больше на Марс никто не полетит.

– Вы из Аргуса! – догадался Павлик. – Звездолет локального прокола!

– Вот только не надо забегать вперед! – погрозил ему пальцем его собеседник. – Не уподобляйтесь нашей доблестной прессе. Не звездолет, и еще долго не звездолет. Это я вам официально заявляю.

– Всё равно, здорово! – сказал Павлик.

– Это да, – согласился толстяк. – Это мы молодцы. Хотя, конечно, нам ещё и повезло. Безумно, сказочно повезло, и не один раз.

– Простите, – перебил его Олег, – а при чем, собственно, тут везенье? Я знаком с проектом, пусть не так хорошо, как вы, но за материалами слежу внимательно.

– Мы все следим, – кивнул Павлик. – Вся страна.

– И не заметили везенья? – уточнил толстяк. – Ну… хорошо. Как открыли эффект прокола?

– Уронили ниобиевую гайку на плутониевое ядро, когда демонтировали старые ракеты, – сказал Олег. – Да, согласен, элемент удачи имел место, но…

– ЭЛЕМЕНТ?! – толстяк аж подпрыгнул. – Знакомы ли вы с таким понятием, как адское ядро?

– Э… – Олег посмотрел на Павлика, и, поняв, что помощи от молодого человека не дождется, пожал плечами. – Нет.

– Американцы, когда делали свои бомбы, в самом начале всей этой эпопеи с гонкой вооружений, потеряли двоих – одного за другим, понимаете! – в двух независимых инцидентах, которые произошли с одним и тем же плутониевым ядром. Потому его и назвали – адским. Оба раза на ядро что-то роняли, и оно начинало выделять нейтроны.

– То есть, Славич, вместо того, чтобы открыть эффект прокола, мог погибнуть?! – ужаснулся Павлик.

– Должен был погибнуть, – возразил Алексей. – Не «мог», а должен. И до сих пор никто не знает, почему не погиб. Это раз. Вторая удача – что прокол-таки произошел. Вероятность этого события, при имевших место условиях составляла менее трех процентов.

– Ничего себе!

– И третья удача – что на прокол обратили внимание, – закончил толстяк. – Подумаешь, гайка куда-то пропала! Вот вы – сколько раз вы роняли гайки, и не находили их потом? А? То-то!