Шрифт:
Папа стал рассказывать, как постепенно кочегару всё легче и легче даётся его нелёгкая работа, как всё лучше и лучше он узнаёт паровозную топку и все сорта угля. Женя слушал, и, хотя теперь он понял, что такое квалификация, ему всё-таки почему-то казалось, что это что-то живое, вроде зверя. И некрасивое, — не сравнишь с Маськой. Но вот бабушке она нравится, эта квалификация, похожая на облезлую гусыню, и она тянет бабушку из дому прочь от Жени с Маськой.
Ночью папа уехал в рейс. Рано утром, еще лёжа в кровати, Женя слышал, как бабушка о чём-то спорила с мамой.
А днём позже, когда Женя вернулся из школы, бабушка деловито сообщила ему:
— Завтра мне с утра на работу, так давай приучайся перед тем, как уходить в школу, запирать Маську. Жаль, клетки нет. Ну, пробуй, под силу тебе этот чемодан сдвинуть?
Уже некоторое время бабушка, уходя в лавку, если Жени не было дома, засаживала Маську в ящик, а сверху что-нибудь ставила. Сперва это была бельевая корзина, но вскоре Маська научилась её сдвигать и вылезала, тогда бабушка стала покрывать ящик противнем, который придавливала кирпичами. Маська и это сооружение сталкивала головой — с каждым днём она становилась сильнее. Наконец, бабушка приспособила чемодан и уже поверх чемодана укладывала кирпичи.
Итак, «квалификация» пересилила Женю с Маськой. Бабушка отдала ей предпочтение и ушла работать в свой цех.
Пропажа
На улице было холодно. Противный осенний дождик перестал, но зато подул ветер. Всё-таки мама отпустила Лиду проводить папу до угла. Он сегодня поехал в свой институт к двенадцати. А Лиде надо же подышать свежим воздухом перед школой.
Вернувшись во двор, Лида слонялась от подъезда к подъезду, перепрыгивала через лужи, осторожно ходила по ним. Чёрные резиновые ботики от воды заблестели. Только ботики и блестели. А всё вокруг — небо, дома, голые сучья деревьев посреди двора — было серое, тусклое.
Никто не гулял, и Лида уже хотела идти домой, как вдруг услышала какие-то странные звуки. Кто-то всхлипывал, бормоча, задыхаясь, громко хлюпая носом.
Лида насторожилась: откуда это? И вдруг из подъезда выскочил Женька Сомов. Да в каком виде! В одной тонкой мятой рубашке с незастёгнутым воротом, с голой стриженой головой — это в такой-то холод! — весь синий, дрожит, один чулок спустился, по лицу слёзы текут. Выскочил и давай кричать:
— Мась-Мась! Мась-Мась!
Озирается по сторонам, завыл тихонько и опять со слезами, со всхлипами:
— Мась! Мась!
Лида подошла к нему и сказала рассудительно:
— Ты с ума сошёл — голый бегать, когда поздняя осень на улице! Простудишься!
Тут Женя её заметил и заревел в три ручья:
— Уб-бежа-ала! Пропадёт теперь…
— Кто убежал? Говори толком!
— Ма-аська! Наверно, на улицу убежала. Я везде искал, весь обыскался. Дверь была заперта, я не открывал, может, Марь-Сидра-на-а нечаянно выпустила-а…
И опять заплакал, да так горько, что Лиде жаль его стало. Она решительно взяла его за руку:
— Ступай в дом, оденься! Голый ты дольше не найдёшь.
— Она, может, в подвал заползла. Ты не видела?
— Ничего я не видела. Иди, иди! — Лида двумя руками втолкнула Женю в подъезд и потащила его вверх по лестнице.
— Ты на каком этаже живёшь?
— На третьем. Ой, а я дверь не захлопнул? У меня ключа нет.
К счастью, дверь оказалась приоткрытой. Лида довела Женю до двери и хотела уйти. Но теперь он схватил её за руку.
— Не уходи! Я пальто надену, вместе пойдём искать.
И Лида вошла в квартиру. От удивления она остановилась в дверях столовой. Это что же такое? Кутерьма какая-то, а не комната. Всё разбросано, расшвырено. На столе тетрадки, тарелка с сосиской, стакан и… мячик. Диванная подушка валяется на полу рядом со шваброй.
— Почему так не прибрано? — спросила Лида.
— Да ведь я Маську искал. Видишь, тыкал шваброй под буфетом, везде. А бабушка и мама утром работают. Пальто еще куда-то делось!
Женя побежал в другую комнату. Лида пошла за ним. Постель даже вся сбита. Но что это? Скомканное одеяло зашевелилось, и вдруг оттуда высунулся чей-то нос. Кошка там? Застрекотало по-птичьи, не по-птичьи…
Лида попятилась.
— Она! — пронзительно вскрикнул Женя. В неистовом восторге кинулся к кровати, разгрёб одеяло и простыни. — Ма-сенька! Вот где ты, миленькая моя! А я думал, ты на улицу убежала!
С жадным любопытством и с некоторой опаской Лида разглядывала зверя, которого обнимал и тормошил Женя. Так вот она какая, эта Маська! Серо-коричневая, пушистая, вся какая-то круглая, только хвост на конце тонкий. Сейчас она на крысу меньше похожа. Разве у крыс бывают лапы с перепонками, как у уток? Круглой головой и туловищем эта зверюга немного напоминает тюленя, которого Лида видела в зоосаду.