беседы с участковым Егорушкиным о литературе
Возможно, будь тут какой-нибудь старый дзенский
мастер, он бы пошел и пнул, сидящего на цепи пса,
чтобы всех постигло внезапное пробуждение.
Jack Kerouac
«The Dharma Bums»
В подвале разрушенного дома, по Советскому проспекту,
археологами из Москвы обнаружен подросток,
прикованный неким извергом на
железную цепь со строгим ошейником
к батарее парового отопления.
Подросток и его родители до сих пор в стрессе.
газета «Вологодские новости»
28 августа 1999 года, по сводкам УВД
Из служебной книжки участкового уполномоченного
отдела милиции N2 г Вологды л-та Егорушкина
Манная каша
Ну и, конечно же, жена ушла.
Я оказался в одинокой квартире, перебитой вдребезги, и стал метаться в поисках хоть одной не оскверненной вещи. Ею оказалась бутылочка корвалола. Помогло.
На второй день я обнаружил на животе каких-то желтых пауков. Что ж, в моем состоянии это был классический вариант. Оставалось только завернуться в простынь и потеть.
На четвертый день я собрал остатки сил и чудом уцелевшие пустые бутылки. Бутылки сдал, купил полторы кружки пива, дотащился до «Букиниста», безжалостно продал академического Кэрролла и томик Юнга и напился.
На шестой день я очнулся, долго пялился на телевизор и вдруг оказался на балконе, где увидел пол-литровую банку, доверху наполненную сыпучим белым веществом. Это была манная крупа.
На седьмой день я сварил себе манную кашу. И вот уже месяц, и вот уже год я не выхожу никуда из дома. Я просыпаюсь по ночам и с огромной тарелкой дымящейся каши, умеренно посоленной и сдобренной чайной ложкой растительного масла, усаживаюсь у окна — за подоконник как за стол. Передо мной - чистый лист бумаги. С каждой ложкой меня все сильней и сильней охватывает чувство неземной легкости. Я выдергиваю карандаш, зачем-то давным-давно воткнутый в горшок с кактусом моей женой. Бросаю блаженный взгляд в небо и пишу эти рассказы.
Мальчик и его папа
У одного мальчика папа практически ничего не соображал. Он все время ловил сына за ухо после уроков у школы и очень громко кричал: «Щенок! Ты хоть понял, кто тебя родил?»
Всем педагогам это, в конце концов, надоело. Они вызвали медиков, и мальчикова папу увезли в желтый дом. В Кувшиново.
И вот, понимаете, мальчик выходит из школы, не чувствует отцовских пальцев на своей ушной раковине, не слышит хриплого, привычного, родного: «Щенок! Ты хоть понял, кто тебя родил?» И бросается в истерику. Для его неокрепшего сознания мир становится зыбким и страшным. Мальчик скидывает одежду и топится в реке, ища в черной воде защиту и успокоение. Отец же узнает о гибели сына, и сердце его не выдерживает. Он накладывает на себя руки, при этом долго агонизируя, чем вызывая жуткие приступы у соседей по палате.
Вот ведь, блин, педагоги! Что ж вы так с детьми-то?
Женщины не едят
Родители Кирилла умерли, когда он был совсем маленький. Его воспитывала бабушка, зубов у которой не было, она употребляла в пищу только кисели, и все приговаривала:
– Мы не едим, а только лачем.
Черт ее знает, что она имела в виду, но у маленького Кирюши сложилось мнение, что все женщины - не едят. Когда бабушка отошла в мир иной, Кирюшу усыновила пара воинствующих гомосексуалистов. И так сложилось, что Кирилл, подрастающий в извращенческой семейке, ни разу не видел особ противоположного пола, вкушающих что-либо. Когда он спрашивал у мамы Сережи, почему женщины не кушают, то непрерывно слышал в ответ: «Да что эти твари вообще могут! Есть - то по-человечески и то не могут!»
Время шло. Природа брала свое. У Кирилла, лишенного женского общества, начались психосексуальные расстройства. Осознав бесполезность борьбы с гетеросексуальностью приемыша, нареченные папа и мама решили его женить: «Внуков хоть понянчим».
И так случилось, что даже на свадьбе, будучи слегка пьян, Кирилл не увидел, чтобы женщины ели. Пить — пили, а есть — ни-ни. И невеста его не ела, по причине недомогания.
И вот, счастливый Кирилл после первой брачной ночи видит свою супругу Анну, - обнаженную, с ярко-рыжими волосами в лучах восходящего солнца - поедающую ногу свадебного поросенка.
Кирилл в недоумении:
– Анна! Но женщина не едят!
– А ведь, я же - ем, дурачок!
– улыбается Анна жирными губами.
– Просто меня вчера пучило малость... Иди лучше сюда.
– Значит, я женился на мужчине! О, боже! Нет! Значит, есть еще один пол!- восклицает Кирилл и падает с кровати.
Остаток дней он проводит в каких-то сомнительных религиозных сектах.
Вот, блин, педерасты! Довели ребенка!
Вычурная фамилия
Михаил Альбертович Суфлеров, доверчивый, деликатный инженер, рано полысевший, до безумия любил некую Нину. Но на предложение руки и сердца услышал от нее следующее.
– Михаил Альбертович, ты, конечно, серьезный мужчина, но не богатый, и фамилия твоя меня не устраивает. Больно вычурная.
– В общем, понятно. Только, милая Нина, какую бы ты фамилию хотела?
– поинтересовался несостоявшийся жених.
На это Нина только криво улыбнулась и неожиданно икнула. Она слегка покраснела и закрыла перед Михаилом Альбертовичем дверь.