В этот миг небо засверкало ослепительным блеском, бросив на землю необычайно резкие, четко очерченные тени. Странное явление исчезло столь же молниеносно, сколь и возникло. Воль остановил машину и замер в ожидании. Спустя несколько секунд земля содрогнулась. Полуразвалившийся остов ближайшего дома с оглушительным грохотом рухнул на дорогу, загромождая ее обломками. Парившие в небе витоны вереницей потянулись к западу.

— Атомный взрыв! — определил Грэхем. — И всего в нескольких милях. Наверное, ракета.

— Если бы мы выехали получасом раньше… — Воль не окончил фразы.

— Этого не случилось, и слава Богу! Дальше ехать нет смысла. Поворачивай, Арт! Попробуем прорваться в Бэттери.

Они во весь дух неслись через городской центр, уклоняясь от чудовищного смертоносного гриба. Пулей миновали Манхэттенский Банк.

— Совсем недавно работал в здешних краях, а кажется, годы миновали, — заметил Грэхем. Он внезапно замолк, потом резко бросил: — Остановись-ка на углу, Арт!

Гиромобиль подкатил к тротуару и замер. Грэхем застыл на сиденье, не сводя глаз сзеркала заднего обзора. Открыл дверцу, выскользнул наружу.

— Что случилось? Гриб наползает? — Воль тревожно и вопросительно глядел на приятеля, не выпуская баранки из рук.

— Двадцать четвертый этаж… Да, именно двадцать четвертый! — Глаза Грэхема так и сверкали. — Мы ехали мимо, и я приметил краешком глаза, как из открытого окна выпорхнуло блестящее и голубое. А шесть средних окон принадлежат сангстеровской лавчонке!

— Что из этого?

— Я совершенно уверен: оттуда вылетел витон! — Ярость бушевала на лице разведчика. — Обожди, Арт! Необходимо позвонить!

Он ринулся в ближайшее здание и на первом этаже, в полуразрушенном покинутом кабинете, обнаружил телефон, странно противоречивший царившему вокруг хаосу: экран уцелел, аппарат работал безукоризненно. Едва Грэхем набрал номер, на экране расцвело девичье личико.

— Здравствуй, Хетти! — привычно сказал он.

— Привет! — она улыбнулась, но как-то неестественно.

— Мистер Сангстер у себя?

— Нет. Его не было с утра. Но, думаю, вернется не позднее половины шестого. — Голос девушки звучал тускло и безжизненно. Улыбка же становилась все обворожительнее и призывнее. — А может, мистер Грэхем, вы зайдете и дождетесь его прямо здесь?

— Сожалею, но не могу. Я…

— Вы так давно не появлялись! — не отступала Хетти. — Мы просто как на острове: сплошные развалины вокруг, во всем здании — ни души. Мне так тоскливо и страшно! Зашли бы, поболтали со мной, покуда шеф объявится!

— Я очень занят, Хетти! — Умоляющий голосок не оставил Грэхема равнодушным, однако он по–прежнему вглядывался в экран, примечая каждое подрагивание губ, каждое трепетанье век.

— Откуда вы говорите? — снова тусклый, безжизненный, механический голос.

Грэхем ощутил прилив ярости. Ладони вспотели. Уклоняясь от ответа, он медленно произнес:

— Я забегу попозже, Хетти. Жди около пяти.

— Как замечательно! — девушка улыбнулась еще шире, но в глазах не было и следа веселья. — Только смотрите, не передумайте, я буду ждать…

— Положись на меня.

Повесив трубку, Грэхем смотрел на экран еще долго после того, как знакомые черты растаяли. Бешенство клокотало в нем. Пальцы сжимались, будто душили кого-то. Витиевато и грязно выругавшись, он поспешил к поджидавшему гиромобилю.

— Хетти захватили и вернули, — сообщил он Волю. — Бедняга разговаривала и держалась, что твоя заводная кукла. Там западня.

— Как тогда в штаб–квартире, — заметил Воль. Стиснув зубы, он забарабанил пальцами по рулевому колесу, не спуская глаз с неба.

— Ставлю десять против одного: у меня дома — тоже ловушка, причем и Хетти, и Сангстер отлично знают об этом. — Ярость опять забушевала в голосе Грэхема. Кулаки снова сжались. — Витоны подбираются все ближе и ближе. Осточертело, Арт! Надоело быть преследуемой дичью! Лучше ударить первому, и покончить с ними раз и навсегда.

— Гм! — только и ответил Воль. Подперев голову ладонью, он с деланным любопытством уставился на Грэхема. — Зачем же столько людей изыскивает новое оружие, когда у человечества имеешься ты? Хватаешь сачок, ловишь витонов одного за другим, а на земле уже готовятся их изжарить. В оливковом маслице… — Он выпрямился и заорал: — Не болтай вздора, как последний остолоп!

— Какая муха тебя укусила?

— Никакая. — Воль сунул под нос приятелю перстень, покрытый иридием. — И тебя не укусит, если я буду рядом.