Так началось наше восхождение.

Первыми шли два охранника Кларка — размеренно и даже монотонно, как роботы. Мерфи шагал за ними, уставившись себе под нога. Невольно загляделась на его спортивную фигуру, на упругую походку и широкую спину...

Ирбис велел идти впереди него, чтобы я была перед глазами. Я не удержалась и спросила, как быть, когда мне захочется пописать, но он так тяжело посмотрел в ответ, что желание шутить тут же пропало. Оно и правда, шутить не время. Время поплакать, потому что, вероятнее всего, это последнее, что я успею в этой жизни.

Вершина стала ближе. Теперь я могла заявить об этом уверенно. Почти идеальная пирамида сияла снегами на фоне пронзительно-голубого неба. И хотя я по-прежнему не видела там древа, вершина была яркой, чудесной, наполненной жизнью. Чего нельзя было сказать о цепочке людей, которые поднимались по склону. Среди нас царили уныние и гнетущее молчание, усиленные завыванием высокогорного ветра и присутствием темного нечеловеческого существа.

Кларк не держался определенного места в цепи. Он то шел первым, то вдруг исчезал и появлялся в хвосте. От каждого такого появления у меня замирало сердце. Повсюду его сопровождало облако прозрачной черноты, растягиваемое ветром в длинный шлейф.

Когда он в очередной раз внезапно возник во главе строя и я смогла перевести дух, из-за спины раздался хрипловатый голос Ирбиса:

— Понести твою сумку?

— Это очень любезно с вашей стороны, — ядовито ответила я, — но стоит ли помогать рабыне, которая через несколько часов станет еще и жертвой? Не лучше ли наоборот — нагрузить ее дополнительной поклажей?

— Если не желаешь, то не буду помогать, — ответил он.

Его даже не зацепила моя язвительность. Мне стало досадно.

— Хочу сказать тебе кое-что... хм... ты должна знать... — снова подал голос майор. — После того, что произошло на дне озера, многие солдаты восхищены тобой.

Я настолько удивилась, что сбилась с шага.

— Восхищены мной? С чего вдруг?

— Ты дралась так отчаянно, так яростно, просто на зависть. Не каждый солдат имеет такой боевой дух, а ты женщина. Обычно женщины слабые и не могут за себя постоять. Но не ты. Ты сильная, решительная. Ты поставила на место разжиревшую свиноматку Шиншиллу. А когда ты сбежала из лагеря, несмотря на черную отметину, то покорила всех. Сейчас в лагере только о тебе и говорят. В казармах, на кухне, на плацу, в подгорных лабораториях. Все о тебе говорят.

— И что говорят?

— Что ты первый человек, кто открыто выступил против повелителя. Немногие отваживались на это. На моей памяти, пожалуй, и не было таких. Ты стала первой. Обитатели подгорного царства говорят о том, что ты сильная и ничего не боишься.

— Что, в самом деле? — От смущения я покрылась краской. — Так и говорят?

— Мне нет смысла лгать, — отвечал Ирбис невозмутимо. Похоже, эта невозмутимость заложена в нем от рождения. — Ты осталась в сердцах обитателей царства. Они тебя боготворят. Многим хотелось, чтобы ты осталась в Арьяварте... Не скрою, и мне тоже.

Кларк уже шел слева и немного впереди. Убедившись, что он не смотрит на нас, я осторожно бросила через плечо:

— Вы поможете мне бежать?

— Нет, — ответил Ирбис— Левиафан мой повелитель. Я служу ему очень давно. Так давно, что ты не можешь и представить. То, что ты удивила даже меня, старого пса, не означает, что я откажусь нажать на курок. Я рассказал о настроениях в лагере потому, что считаю — ты должна об этом знать. Многие и многие огорчатся, когда тебя не станет.

Я усмехнулась. Впрочем, усмешка получилась горькой.

— К тому же, — продолжил Ирбис, — бежать невозможно. На тебе отметина. Она притягивает... — Он секунду подбирал подходящее слово. — Черный дым. Как только ты удалишься на определенное расстояние, он это почувствует. Догонит тебя и сожрет заживо. Это намного страшнее, чем любая другая смерть, поверь мне!

— И от него нельзя защититься?

— Нет. Он проникает даже сквозь стены. Его можно лишь отвлечь, но очень ненадолго.

— А если освободиться от метки?

— Способа не существует. Только повелитель может снять ее, но он не станет этого делать. Я ношу свою метку сколько себя помню.

— И у вас тоже?

Он промолчал.

— Черный дым — это Молох? — спросила я и лишь затем сообразила, что слова прозвучали достаточно громко.

Ирбис шикнул на меня и больно схватил за руку.

Два молчаливых робота во главе колонны вышагивали почти синхронно. Мерфи чересчур пристально глядел себе под ноги, вероятно о чем-то думая... Взгляд Кларка я ощутила затылком. Теперь он находился позади.

— Нельзя называть имя, — прошептал Ирбис.

— Почему?

— Он терпеть не может, когда кто-то пытается проникнуть в его суть. Он гневается, а гнев его страшен.