– Опоздали?
– Поинтересовалась Ризонет.

Ольми с настороженным слегка испуганным, но сосредоточенным лицом, ответила кивком. Только сейчас я подметил, что, несмотря на их одинаковый возраст, по их словам, Ольми была опытнее Ризонет, отличалась большей серьезностью и взрослостью, нежели ее сестра. В ней присутствовала какая-то изюминка, она притягивала помимо внешней какой-то скрытой, дополнительной внутренней сексуальностью.

– О! Мои сестрички.
– Прохрипел язвенный, неприятный голос откуда-то из темноты.

Я пригляделся в его направлении, но ничего не смог разглядеть.

– И наш гость с вами. Хорошо.
– Шершавым баритоном заметил он.

В фиолетовой тени зажглись два зеленых огонька. Они двинулись вперед и под светом луны предстал перед нами, метрах в пятнадцати, образ существа без рук и ног: размытые очертания головы, а ниже плавающая, словно клубы дыма, черная материя, постоянно изменяющаяся по ширине. Существо было похоже на приведение из детских мультиков.

– Не успели.
– Прошептала разочарованно Ольми.

– Александр?
– Изумился я.

– Да, мой друг.
– Ответил он.
– Твоя энергия помогла снова обрести мой прежний и любимый облик.

– Для тебя, но не для нашего брата!
– Возразила Ризонет.

– Тебе ли решать, что лучше для твоего брата?! Вообще-то я и есть ваш брат, если ты не знала.

– Наш брат - добрый сомн, а ты мерзкое чудовище!
– Снова ответила Ризонет.

– Каждый состоит из плохого и хорошего. Мой нынешний облик всего лишь отражение другой стороны монеты.

– Неправда!
– Не унималась Ризонет.
– Сомн сам вправе выбирать, каким ему быть - хорошим или плохим. Но когда его заставляют это делать, он перестает быть собой, и тот, кто делает это с ним - чудовище!

– Значит и вы чудовища, раз решаете, что мне нужно быть хорошим братиком. Сущность каждого в его поступках, а каких больше - темных или светлых будет, тот и предстанет перед тобой.

Я почувствовал его взгляд на себе, хотя этого и невозможно было увидеть, поскольку вместо глаз просто два горящих огня. Но ощущал это каким-то седьмым чувством.

– Максим, а ты как, считаешь меня правым?
– Обратился Алексадр ко мне.

– Возможно.

– Вот ты, вроде как, хороший, добрый, отзывчивый человек, в котором присутствуют отрицательные качества, но ведь тебя никто не назовет плохим, так?

– Надеюсь.
– Ответил я.

– А зря надеешься. Я назову. Ты негодяй.

От удивления я выпучил глаза. Мне ужасно захотелось врезать этому наглому хаму.

– Ну, хорошо. Относительный негодяй, - исправился он, заметив мою реакцию.
– Почему? А скажи нам, зачем тебе Сомния, зачем все эти проницания?

– Вообще-то мне незачем. Этот процесс не контролируется мной.

– Но все же....

– Чтобы найти одного человека и спасти маму.

– А в большей степени?
– Настаивал Александр.

– Для меня и то и то важно.

После этих слов его глаза, казалось, просто вспыхнули зеленым огнем. Его тело вытянулось и радугой молниеносно приблизилось ко мне, оставляя нижнюю часть на прежнем месте. Малахитовые глаза в нескольких сантиметрах дымились перед моим лицом.

– Не лукавь нам! Я знаю, что желание найти девушку превосходит желание спасти собственную мать!

Раскатистым громом выдал он мне в лицо. Казалось, от этого крика содрогнулось все в округе. Не знаю, что больше всего во мне взыграло - злость или страх, но в ту же секунду, практически не раздумывая, я со всей жути влепил в торец его черного лица смачную подачу правой рукой, которая была облеплена таинственным Смарагдом. От удара его верхняя половина, как резиновый шланг, вытянулась в противоположном конце от его нижней части туловища, с глухим шлепком приземлившись далеко на выжженной земле. Темнота, словно, содрогнулась: небо, земля, воздух, скалы - все затрепетало, задрожало. Земля побежала под ногами, окружающая среда мятой бумагой свернулась комом в одной точке - в точке, где лежал Александр. На месте выгоревшего поля снова заколосилась трава, скала обернулась вековым деревом, раскинувшегося над скамейкой.

От удара легко заныла ладонь. Интуитивно я принялся растирать запястье, в надежде избавиться от дискомфорта, но вместо этого обнаружил отсутствие браслета, на месте которого красовался лишь его темно-розовый отпечаток ожога. Поначалу в душе вспыхнула боязнь его утери, но затем я угасил страх, сетовав на всю эту фантастичность событий и то, что я нахожусь вообще не в человеческом мире - мало ли какие законы могли повлиять на его исчезновение.

– Отличный удар.
– Тем временем похвалила меня Ольми.