– Холод...
– Прошептала она, проваливаясь вдаль мертвым взглядом.

– Что?
– Переспросил неуверенно я.

– Холод может значить лишь одно...

И тут меня осенило, ассоциация фактов четко выстроила их - факты напротив друг друга в моей склерозной голове.

– Нирмалы.
– Продолжил я за Лиолу, та молча кивнула.

Вот когда-когда, а сейчас бы не помешало прикрыть спину горным хрусталем Крона и Арона.

– Максим!
– Неожиданно бросилась ко мне Лиолу, снова съедая меня умоляющими глазами.
– Прошу тебя, умоляю, давай покинем это место. Ты ведь знаешь, как это сделать.

– Но...

– Ради меня, Максим, любимый!
– Не давая мне вставить слово.
– Заклинаю тебя!

Она перешла на крик, ее одолевала истерика, слезы хлынули из глаз. Лиолу взяла меня за грудки и принялась теребить. В ее взбешенных страхом глазах болью сжималось мое сердце. Ни одна женщина еще не умоляла меня остаться с ней так яро, а она была готова сделать это, пожертвовать всем миром ради меня, ради нашей любви. Я же стоял чурбаном и смотрел на нее вместо того, чтобы успокоить, вместо того, чтобы обнять и согреть своим спокойствием. И только когда она повалилась на колени, я ожил и, поймав ее за плечи, прижал к себе, готовый согласиться на ее призывы.

– Давай уйдем, Максим.
– Уже более спокойным шепотом пробурчала она мне в грудь.
– Ты не простишь меня.... Не простишь.
– Шмыгала она.
– Уйдем, пока не поздно.

Она снова просила у меня прощенье, а я никак не мог понять за что. Вдруг со стороны храма донеслись звонкие хлопки ладоней и надменный ехидный смешок.

– Какая драма! Браво!
– Льстиво усмехнулся знакомый шершавый баритон.

Я поднял голову, посреди улицы стоял человек в темно-красной мантии, голова покрыта капюшоном, из тени которого светились два зеленых огня. Возможно, это удивительно, но сейчас мне пришлось рыться у себя в голове, чтобы вспомнить эту личность. Она была мне достаточно знакома, поскольку сопровождала меня на всем отрезке моего пребывания в Сомнии. Поскольку именно из-за этого существа мы здесь.

– Опоздали.
– Прошептала Лиолу и обреченно посмотрела в мои глаза, проговаривая своими "прости" - это было отчетливо различимо.

– Я не сомневался в тебе, моя девочка!
– Произнесла "мантия".

Его голос на этот раз пролился без шершавостей, чистым, как и положено быть нормальному мужскому голосу. И тут же меня удивили две вещи: почему он назвал Лиолу "моей девочкой" и я был четко уверен, кто хозяин это голоса. Лиолу отстранилась от меня и развернулась в сторону недоброжелателя.

– Скинь капюшон!
– Крикнул я.

– Для чего, юноша?
– Театрально произнес он.
– Тебе известно мое лицо.

– Мне известно оба твоих лица, Макир... а, точнее, Ахади - мерзкий предатель!
– Начал дерзить я с ненавистной злобой в голосе.

Нависла тишина, ни Лиолу, посмотревшая на меня с глубоким удивлением, ни зеленоглазая тварь, видимо, не ожидали столь внезапного разоблачения. Ахиди неспешно опустил капюшон назад, оголяя свою мертвенно-бледную лысую голову, разрисованную движущимися татуировками. Только затянувшийся, но еще зияющий шрам на правой щеке отличал его от мертвеца.

– Ты меня радуешь своей сообразительностью.... Но не проницательностью.
– Он медленно направился в нашу сторону, постепенно преображаясь в более привычный для меня образ Лондонского щеголя: классический английский костюмчик середины двадцатого века с "котелком" на голове.
– Я надеялся увидеть вас здесь гораздо раньше, но ты, Максим, так и не смог найти другие ходы - такие очевидные, один из которых я показывал тебе сам лично... помнишь?
– Я нахмурил брови, вспоминая.
– Мост...
– И я вспомнил.
– Но вы пошли более сложным путем, только сейчас для меня загадка - каким? Все, которые я знаю, остались нетронутыми....
– Ахади остановился, буквально, в пяти метрах от нас, что-то прикидывая в своей голове.
– Но, да и ладно. Жаль.... Как мне жаль тебя, мальчик, не успел ты найти свою любовь, за которой так неистово гонялся, в порывах страсти готовый променять судьбу мира ради ее приобретения. А тут... любовь променяла тебя ради своей выгоды.... Несправедливость.
– Дерзил он, а я, ничего не понимая стрелял глазами то на него, то на Лиолу. Затем он обратился к девушке.
– Не так ли Лиолу.... Но ничего, ты молодец. Поступила как настоящий... как там у вас, человеков, - он сделал отдельный акцент на этом слове, с каким-то отвращением что ли, - это называется... ммм... бизнес-партнёр? Да, точно. Бизнес есть бизнес, уговор дороже денег. Но, увы, дорогая моя Лиолу, в бизнесе есть один закон - кто соблюдает законы, тот проигрывает...

– Есть еще один закон, лемма я бы сказал, - в бизнесе есть всегда проигравшие, даже самые удачливые. Только причем здесь бизнес? О чем вы говорите?

– Ах, Лиолу.
– Позерно он удивился.
– Ты, что ему не рассказала? Ай, ай, ай....

– Что не рассказала?
– Подозрительно посмотрел я на нее, она молчала, отвернув голову от нас.

– Понимаешь, Максим....
– Начал Ахади.

– Не смей!
– Криком остановила его девушка.
– Я сама.
– "Англичанин" развел руки, приглашая ее на сцену, мерзковато лыбясь.
– Все началось из-за обоюдного недоверия Ахади и меня к хранителям. Хотя он и является правой рукой Ялатана, но в последние годы он заметил, что хранители, в частности Ялатан, что-то не договаривают и скрывают. Однажды Ахади подслушал тайный разговор хранителей, речь в котором шла о необходимости найти книгу, овладении могуществом, о покорении мира. Он был отдален от них и поэтому много не слышал, но понял основную суть - покорение мира. Тем более подтверждением тому служили и до сих пор служат катаклизмы и кризисы, происходящие в мире людей - человеческий мир очень сильно реагирует на подобное, так же как и Сомния. Ахади знал о моем отношении к хранителям и предложил опередить их, заключив со мной договор, скрепленный печатью низонедов. Хотя я долго не соглашалась, но он разгадал мое слабое место, обещая найти моего отца, которого я так долго надеялась найти. Ахади опытный низон и он знал, что даже если хранителям удастся найти спрятанную Сомнией от всех глаз книгу, они не смогут ее открыть и прочитать, а удастся это либо основе, либо тому, кто обладает пекторалем. И мы взялись за поиски: Ахади - храма, я - основы. В итоге, мы добились своего. И мне оставалось доставить тебя втайне от хранителей сюда. Мы пытались сделать это всевозможными способами, но что-то постоянно мешало пропихнуть тебя через Поток Сознания. Затем хранители каким-то образом тоже узнали о тебе и эти противные, сующие везде свои носы нигматы перехватили тебя. И тут уже встала другая задача, посложнее, - привести тебя к храму одного. К тому времени я совсем случайно узнала об истинных планах Ахади.
– Лиолу бросила презренный взгляд на предателя, который крайне заинтересовался сказанным, придавая своему лицу непонимание.
– Да, да. Ни у одного тебя есть уши. Тот разговор с Тамрофом, вспоминай. В тот день я узнала, что хранители ни к чему не причастны, а именно ты являешься всему инициатором. Я понимала, что совершила ошибку, погрязнув в подлом обмане, но дороги назад не было, поскольку печать низонедов является смертельной клятвой - нарушивший договор предается смерти. К тому же обстановку накаляло мое отношение к тебе, родившееся при первой нашей встрече, которое крепло и расцветало еще больше в ходе нашего общения. Я пыталась избежать общения с тобой, не допустить сегодняшнего момента, или хотя бы отсрочить его, но хранители принуждали меня к обратному.

Да уж, удар ниже пояса произведен с хирургической точностью, безболезненно; в таких делах главное, чтобы пациент ничего не заподозрил. Поздравляю вас, ребята, вам удалось вмазать по моему самолюбию своей корыстью. Как же оказывается обидно и больно, когда любимый человек поступает так предательски и подло, скрывая все до конца. Я обвиняюще взглянул в глаза Лиолу, которая своим виноватым взглядом умоляла меня простить. Почему нельзя сразу все объяснить тогда, когда ты поняла, что я тебе дорог.... Ведь мы бы смогли найти выход из сложившейся ситуации. Ее глаза дрожали раскаянием, готовые пустить слезы извинения. Теперь я понимаю, за что ты постоянно просила прощения. Ты ведь пыталась предупредить меня, намекала, а я из-за своего упорства ничего не хотел понимать. Нет, не плачь, не надо, я понимаю тебя и нисколько не злюсь. Да мне больно, но что такое боль в сравнении с твоим признанием в любви и счастьем быть рядом с тобой. И я не позволю какому-то гаду выстроить стену между нами. Я обещал, что мы всегда будем вместе, и я сдержу это обещание, что бы оно мне ни стоило. Верь мне.... Я, оставляя свой внутренний монолог, дерзко кинул свой взгляд на Ахади.