– Как же ты рискнула? Ведь тебя в любую минуту могли обнаружить?

– Но ведь не обнаружили? Значит, и говорить не о чем. Слушай дальше. Приехали они прямиком в эту психушку. Сразу вылезти я не смогла: машина стояла во дворе до темноты, а потом ее загнали в гараж, разгрузили – и порядок. Вот только куда тебя уволокли, я не заметила. Пришлось повозиться несколько дней, ты уж извини.

– Я вообще удивляюсь, как ты смогла меня найти.

– Это ерунда. Мужик, он и в Африке мужик. А ты не смотри, что я тощая и маленькая. Козлы вроде этих очень малолеток уважают, и главное, им в голову не приходит опасаться таких, как я.

– Значит, ты… – я не могла заставить себя произнести то, что подумала, глядя на этого полуребенка с острой жалостью.

Она вдруг разозлилась.

– Ну чего глаза-то округлила? Да, я с ними трахалась, но другого выхода не было. И вообще, не думай об этом. Там, на кладбище, и не такое бывало.

– Прости меня, Зина. И… спасибо.

– Отвянь. В общем, я тебе все рассказала, остались детали, но они к делу отношения не имеют. Я только так и не въехала, кто такой этот Юрий Яковлевич?

– Какой Юрий Яковлевич? – не поняла я.

– Ну этот, которого твоя подружка пристрелила. Она мне чуть всю малину не испортила. Я ей позвонила, обрисовала ситуацию и велела привезти милицию, а она, дура, в одиночку притащилась.

– Она, наверное, тебе и вправду не поверила. История-то дикая. А доктор Еремин, имя и отчество его я не знала, это, похоже, тот самый человек, который затеял весь этот кошмар, убил Сашу, деда Аркадия и еще одну очень хорошую женщину.

Я вкратце все рассказала Зинке.

– Вот сволочь, – проговорила она, когда я закончила.

– Точно, – подтвердила я. – Надо будет позвонить Кирсанову и рассказать ему, что и как. Ему тоже досталось. И, как знать, если бы не мое любопытство, сидеть бы ему в тюрьме до конца своих дней. Теперь он снова сможет вздохнуть свободно.

– Не думаю, – покачала головой Зинка.

– Это как?

– Я не очень-то поняла, но подруга твоя просила передать по поводу какого-то лекарства, которое принимает его сын.

– Да? – В моей душе зашевелилось беспокойство.

– В общем, она узнала – это лекарство от СПИДа. То есть, не лекарство – это ведь, кажется, не лечится, но вроде бы немного помогает.

Я потеряла дар речи и несколько минут сидела, молча уставившись в стену. Так вот в чем дело. Именно этим и шантажировала Андрея Саша. Просочись такая сенсация в прессу – и его карьере конец. Хотя какая уж тут карьера…

– Ты что, плачешь? – испугалась Зинка.

Я не заметила, что по моему лицу текут слезы. Я смахнула их ладонью и помотала головой.

– Знаешь, – сказала я, улыбаясь через силу, – Кирсанову мы пока звонить не будем. Я сейчас схожу за хлебом, заодно немного прогуляюсь, а потом мы решим, что делать дальше.

Зинка вознамерилась пойти со мной, но мне нужно было побыть одной какое-то время, и она нехотя согласилась.

Одинокая прогулка не пошла мне на пользу. Мне не стало легче. Казалось бы, все мои несчастья закончились со смертью Еремина. Оставалось только поскорее избавиться от неприятных воспоминаний и снова зажить прежней жизнью. Но что-то мешало…

Я задумчиво вошла в подъезд и поплелась вверх по лестнице. Свое состояние я могла объяснить только одним – я страшно устала. Вот отдохну, приду в себя, и все будет хорошо. От этой мысли я повеселела.

Проходя мимо почтового ящика, я машинально бросила на него взгляд. Кто знает, почему я это сделала. Уже много лет, кроме рекламных газет и прочей ерунды, в нем ничего не водилось.

Однако в этот раз все было иначе. Я заметила что-то белое, очень похожее на конверт, и удивленно остановилась.

Ключ от ящика я давным-давно потеряла, но погнутая металлическая дверца открывалась, что называется, одним пальцем.

Она распахнулась от небольшого усилия, и к моим ногам высыпался ворох газет, накрыв письмо.

Я наклонилась, собрала газеты и повертела в руках белый конверт. На нем стояло мое имя и адрес, но почерк был мне незнаком, а в графе отправителя стоял жирный прочерк.

«Что за шутки?» – подумала я устало.

Бросив газеты на подоконник, я стала подниматься по лестнице, разглядывая загадочное послание. В конце концов я не выдержала и вскрыла конверт прямо на лестнице, сунув под мышку пакет с хлебом.