— Ну что ж, тем лучше, — викарий бросил на пол одежду. — Вычисти-ка её хорошенько, а лучше выстирай: от неё разит мокрой козой.

— Всё сделаю, святой отец, но раньше расскажу вам обо всём, что мне удалось узнать, и вы поймёте, что я времени зря не терял, — заявил Жакоб.

— Кто посмеет в этом усомниться, — пробормотал Матье де Нель, переодеваясь. — Начинай же, я выслушаю тебя с большим вниманием.

Жакоб покосился на викария. Обидеться или нет? Всем хорош святой отец, что и говорить, но есть у него один недостаток — любит он подсмеиваться над бедным Жакобом. Ну, да ладно, обидеться можно будет и в другой раз.

— Тот рыжий монах, о котором вы хотели узнать, — это брат Гийом, он хранитель амбаров, — принялся выкладывать добытые сведения Жакоб. — Так вот, он сидел недалеко от меня за обедом, поэтому я и смог подметить у него на левой руке глубокую царапину.

Матье де Нель пододвинул кресло ближе к камину, опустился в него и сложил кончики пальцев.

— Вот как? А если учесть неуставную обувь брата Гийома, возникает множество вопросов. И мы их обязательно ему зададим.

— Вы сказали, неуставная обувь, святой отец?

— Да, сегодня утром, когда все толпились у тела пономаря, я заметил, что он был обут не по уставу. Хотелось бы знать, в чём тут причина.

Новость оказалась не столь загадочной, как ожидал Жакоб. Он досадливо поморщился.

— Ну, для этого найдётся не меньше сотни правдоподобных объяснений.

— Но мне не нужна сотня, — возразил викарий. — Мне нужно лишь одно, причём не правдоподобное, а истинное. А, кроме того, утром на его лице вместо ужаса, как то было у других монахов, я увидел разочарование.

— Разочарование? — переспросил Жакоб.

— Вот именно. И мне не терпится узнать, почему смерть пономаря не ужаснула, а разочаровала брата Гийома.

Викарий встал и подошёл к окну, по стеклам текли тонкие струйки снова припустившего дождя.

— Итак, у нас на подозрении пять человек. Во-первых, аббат, во-вторых, брат Юбер, в-третьих, хранитель амбаров, в-четвёртых, сторож Пьер, ну и наконец, ризничий — я заметил во время службы шестого часа 21 на его правой руке порез.

— Если вы спросите меня, святой отец, то я вам отвечу, что брат Гийом, хранитель амбаров, и есть убийца.

Викарий обернулся. Его лицо Жакоб не мог разглядеть — святой отец стоял спиной к окну, — однако по насмешливому тону понял, что викарий с его мнением не согласен.

— Позволь узнать, почему?

— Всё очень просто: он самый подозрительный.

— Это не аргумент, — викарий покачал головой, скрещивая руки на груди. — Но, если следовать твоей логике, то я выбираю ризничего.

— Ризничего? Вот-те раз! — Жакоб не скрывал разочарования.

Неужели святой отец и впрямь подозревает этого полоумного: брат Антуан, по словам местных монахов, свихнулся на святом Аполлинарии. Правда, в любом аббатстве положено чтить святого покровителя, но, как говорится, всему есть мера, а вот у ризничего, похоже, её нет.

— Да. С самого первого дня мне кажется, что брат Антуан не в своей тарелке, — продолжал рассуждать викарий. — Он либо чего-то боится, либо…

— Помешанный, — ввернул Жакоб.

Лицо викария изумлённо вытянулось, но прежде чем Жакоб успел что-либо объяснить, в дверь настойчиво постучали. Брат Арман собственной персоной возник на пороге.

— Его высокопреподобие желает поговорить с господином викарием.

— Передайте господину аббату, что я сейчас буду, — в тон ему ответил Матье де Нель.

Фаворит поклонился и вышел. Викарий сделал знак Жакобу, открывшему было рот, и зашептал:

— Тс, помолчи немного. Если не ошибаюсь, аббат сделал брата Армана моей тенью. Я сегодня повсюду натыкаюсь на него. Отцу-настоятелю явно не нравится то, что я хожу по обители и разговариваю с монахами. Почему?

— Потому что он и есть убийца, — с жаром отозвался Жакоб.

Викарий никак не отреагировал на последнюю реплику Жакоба, вместо этого он заметил:

— Завтра состоятся похороны.

— И вы считаете, святой отец, что убийца себя выдаст, — предположил Жакоб. — Точно! Он под каким-нибудь предлогом не придёт на похороны и нам останется только узнать, кого не было, и всё станет ясно.

Викарий остановился в дверях.

— Ты ошибаешься, Жакоб. Он обязательно придёт. Человек, устроивший трюк с подрезанной верёвкой, не столь глуп, дабы подобным образом выдать себя. Но наблюдая, полагаю, мы сможем заметить что-нибудь интересное.