Я улыбнулся. Наивная вера в Бога. В существование доброго и всесильного кого-то, кто обязательно спасет в трудную минуту. Я же привык доверяться только себе.

Сельвано снял с себя крест и приложил к ране, приказав держать. Я послушно держал. А он начал молиться. Первое время я ничего не чувствовал, но потом, к своему удивлению, понял, что боль уходит. Телу сразу стало легче. О чем я и сообщил Сельвано. Тот улыбнулся.

– Ну, вот видишь. Теперь мы можем идти дальше. Боги благосклонны к нам.

Я, слегка улыбаясь, кивнул. Странно, но его молитвы помогли. Мне действительно стало легче...

***

Еще через четыре дня мы вышли за пределы этих мертвых мест. Первое, что я услышал, это пение птиц. Потом увидел животных. Сельвано был рад, и во время одного из наших перерывов куда-то отлучился и принес птичьи яйца. Мы их зажарили и с удовольствием съели.

– Видишь, брат, - обратился ко мне Сельвано, доедая свою порцию, - нужно верить в Бога, и Он тебя не покинет.

– Да, наверное, ты прав, - согласился я, прожевав очередной кусочек яичницы. Он был очень вкусным. У меня даже настроение поднялось. Рана немного мешала, но не сильно. Жара и боли больше не было.

Я вздохнул и посмотрел на небо. Здесь оно было просто великолепным. Почти как глаза Дэниела... только те были еще красивее...

Внезапно у меня резко заболело сердце. Я вздрогнул и схватился за грудь, чуть согнувшись. Дыхание сбилось, и онемела левая рука. Ах, да. Как я мог про тебя забыть, мое родное сердце?

– Брат Виктор? Что с тобой? Тебе плохо?
– он приподнялся со своего места, чтобы подойти ко мне.

Я приподнял руку, останавливая его.

– Не надо, - прошептал я сквозь приступы, - сейчас пройдет. Вы не сможете ничем помочь. Это...
– я смог выдавить из себя улыбку, - мое испытание.

С чего я это взял? Сам не знаю. Но и правда, через полминуты приступ прекратился. Я вздохнул более спокойно.

– Знаешь, брат Виктор, а если болит сердце, это значит, что ты слишком долго сдерживал эмоции.

Я кивнул.

– А почему?
– неожиданно спросил Сельвано.

– Меня так воспитали. Я по-другому не могу.

– Это всего лишь отговорки, - фыркнул Сельвано.

– Возможно...
– я слегка задумался.

– Эх, брат, - вздохнул Сельвано, - ты упрям, как горный козел. Да простят мне Боги такое сравнение.

Я рассмеялся.

– Возможно.

Сельвано подхватил мой смех. Теперь на равнинах темной планеты смеялись два совершенно разных человека, с разными целями, но пока бредущих по одной дороге, и даже не знающих, куда.

Чуть погодя Сельвано сказал:

– Знаешь, мне кажется, что это не твое испытание. Я имею в виду сердечную боль.

– А какое же тогда?

– Не знаю, брат, - потом неожиданно улыбнулся, - но сердце там тоже будет присутствовать. А теперь давай ложиться спать.

Во сне я опять стал погружаться в неприятные воспоминания. В болезненные и мучительные... Кажется, я сам стал догадываться о том, какое у меня испытание...

А1 - Империя. (Планета правителя).

1713 год от создания Империи.

– Почему ты всегда такой?!
– я орал на Дэниэла, рискуя получить хорошую трепку.

Но Варт пока спокойно меня слушал.

– Какой?- спросил он меланхолично.

Я задохнулся, не находя нужных слов.

– Ты... ты... ты просто чокнутый убийца! Иногда мне кажется, что ты и меня убьешь когда-нибудь!

Дэниэл отвернулся от раковины, где смывал с рук кровь после очередной перестрелки и, посмотрев на меня, спокойно сказал:

– Если понадобится. А тебе не мешало бы сбавить тон.

Я вздохнул. Он прав, не стоит злить его раньше времени. И уже более спокойно спросил:

– Дэниэл, ну почему ты такой? Я знаю, что ты кого-то ищешь, чтобы убить. Но кого и за что?

Варт, ничего не ответив, прошагал мимо меня в зал. Я пошел следом, продолжая расспросы:

– Что тебя так убивает? Дэниэл, скажи мне, пожалуйста, на чем ты помешан?

Дэниэл сел на диван, я опустился рядом.

– Дэниэл...