– Значит, как я понимаю, ты дома побывал? Ладно. Рассказывай сначала, думаю, нам предстоит тяжелый и долгий день, – снимая фуражку, велел Архипов.

***

Проехать мимо мы не смогли. В принципе жандармы с поста нас только равнодушными взглядами провожали, тут русское авось сработало как надо. Не рассчитали мы то, что, похоже, оба танка были из одного подразделения и, заметив знакомую машину, танкист поднял руку веля остановиться. Это-то и решило дело. На нашей стороне было то, что нападения пост никак не ожидал, свои же едут, а так же то, что в танке никого не было, оба танкиста сидели у левой гусеницы, и совершали полдник. Кушали, одним словом.

Как только мы проехали грузовик и остановился напротив танка, Вечерний рявкнул:

– Стоп! Осколочный!

Наводчик даже не стал стрелять по танку, танкистов скосила одна из первых пулеметных очередей, и немцы впервые же мгновения боя лишились своего главного преимущества.

Тарахтели пулеметы, два раз бухнула пушка, а я сидел и смотрел на замерших в шоке двух жандармов метрах в трех от переда танка.

– Да ну нафиг, – пробормотал я и за рукоятку закрыл смотровой люк. Пока пистолет из жесткой кобуры достанешь, двадцать раз успеют пулями нашпиговать. Почти одновременно с тем как я закрыл люк по дернувшимся к оружию жандармам кто-то прошелся из автомата.

– Старшина, вперед помалу! – скомандовал капитан.

– Есть!

Мотор я естественно не глушил, поэтому включив скорость, проехал еще метров шесть пока не приказали остановиться.

– Стоп! Ожидаем.

Через пару минут в закрытый люк постучали. Открыв, посмотрел на одного из бойцов:

– Что?

– Полковник зовет. Вылезай.

В последнее время меня немного стали напрягать эти нелогичные и странные телодвижения. Зачем уходить с таким шумом? Почему и куда мы спешим? Логика поведения полковника Суворова выбивалась из его образа. Почему тихонько и осторожно не двигаться к своим? Почему мы идем в противоположную сторону, да еще с такой спешкой и шумом?

Подойдя к полковнику, машинально отдал честь, ожидая приказаний.

– Осмотри второй трофей, можно им воспользоваться?

Танк я опознал, это был уже однажды виденный мной БТ-7, Сева описал его технические данные, какие знал. Удивив, что он может ездить не только на гусеницах, но и на колесах. Странная машина.

– БТ-семь эм. Почти новый, – хлопнув по броне, сообщил мне один из бойцов.

Принюхавшись, я с подозрением подошел к корме танка.

– Дизельный? – пробормотал я себе под нос с сомнением. Сева, ничего не говорил, что БТ есть дизельные. Может сам не знал?

Ознакомление закончилось быстро, танк был исправлен и вооружен. Только зачем нам два танка? Но тут я недооценил полковника. Второй нам и не был нужен. Успев оценить скоростные качества Т-26-го, командир решил поменять технику, чтобы увеличить скорость. Захваченный на посту грузовик, как ни странно был цел, а вот мотоциклы побиты.

– А этот куда девать, товарищ полковник? – спросил я, показывая на Т-26.

Вечерний и Мезенцев уже перебирались в новую машину, работавшую на холостом ходу. Так что мой вопрос застал их на полпути.

– Если уничтожить, то по дыму противник определит, где мы находимся. День ясный издалека видно, – согласился со мной Рябов

– Все остающуюся технику заминировать, включив в одну сеть. Через пять минут продолжим движение, – скомандовал полковник.

Пока Перщалев устраивался в кабине грузовика, я залез в «бэтэ» и плюхнулся на водительское место. Теперь Вечерний был и за командира и за наводчика, а Мезенцев стал заряжающим. Пока мы устраивались внутри, я успел выгнать танк на дорогу. Немного мешали, вернее, вводили в заблуждение система управления как на гусеничном ходу там и на колесном, но ничего разобрался.

Пока я возился с танком, бойцы закончили с минированием, тут играл первую скрипку полковник, он оказался в этом деле дока, последовал сигнал к выдвижению. Первое время я ехал медленно. Километров сорок в час. Но когда усвоился, уже прибавил до шестидесяти. Классная машинка оказалась, маневренная и устойчивая не смотря на высокий корпус. Грузовик следовал за нами с той же скоростью. До темноты мы преодолели примерно около сотни километров, и продолжили движение даже ночью, всего пару раз остановившись, чтобы проверить раненых и до ветру.

***

Времени чтобы ввести Архипова в курс дела понадобилось почти четыре часа, уже наступил вечер, когда дядька закончив, откинулся на бревенчатую стену, к которой была прислонена скамейка.

Меня заставили писать, указав все, что со мной произошло рапортом, чем я и занимался. Уже восьмой листок откладывал с грифом совершенно секретно. Так как ни батя, ни дядька, ни тем более Степка в местных войсках не служили и юридически не были гражданами СССР, то рассказывали они устно. Я тоже пару раз отметился, когда ловил на не точностях.