— Когда ты позвонила мне… — вкрадчиво начал Артем, — ты сказала, что тебя убил Алеша…

Мысли не желали упорядочиваться.

— Тогда мне так показалось. Ты же придумал, что все дело в квартире брата, а Алеша наследует эту квартиру после меня. И, потом, это он дал мне таблетки. Я и подумала… Все так. Но я не верю, просто не верю в такое! Он всегда меня поддерживал, он такой добрый, редкостно добрый. И Илюшку любит. Нет, не верю в то, что сама сказала…

— Так. Ладно, — Бескровный выпрямился и вдруг стал выглядеть точно так, как всегда выглядел в своем кабинете, когда проводил совещания или обсуждал со мной рекламные проекты. Я ощутила действие его командирского настроя: захотелось достать блокнот, ручку и начать записывать. Тем временем он решительно говорил: — Выводы такие: мой шантажист и человек, который пытается убить тебя — одно и то же лицо. Возможно, что это он убил твоего брата и его жену. Кстати, что это следователь говорил? Андрея просто задушили — и все, а Татьяну пытали? Что она знала такого, чего ее муж не знал? Или их убивали разные люди? Неизвестно. Дальше. Чтобы узнать, кто покушается на тебя, надо узнать, зачем он покушается. Сейчас ты мне дашь ключ от квартиры брата, и я поеду туда. Буду искать.

— А что искать-то? — возразила я. — Там уже все сто раз перевернули. Дважды — убийца, или убийцы, а еще два раза — милиция.

— Милая, — ответил Артем со снисходительной интонацией большого умника, — раз на тебя покушались, значит, не нашел убийца желаемого! Я просто посмотрю. Там опечатано?

— Уже нет.

— Да, еще! Возьми это, — Артем протягивал мне маленький красный предмет.

Грешным делом, я снова подумала о бриллиантах в футляре, но ошиблась.

— Это мобильник, — пояснил Бескровный. — Это не подарок, а по делу. Я должен держать тебя на связи. Вот так открываешь крышечку, вот сюда нажимаешь, чтобы ответить на звонок, вот так набираешь номер, вот так отключаешься. А это — зарядное устройство. Разъем здесь…

— А в носу мне, каким пальцем ковыряться? — деловито перебила я его. — Мы, папуасы, все время путаем!

Хихикнув как мальчишка, генерал сказал:

— Раз ты такая продвинутая, то лучше скажи, где искать тайники в вашей квартире?

— Ищи… — я подумала немного, — в маленькой комнате, под паласом на полу. Там в одном месте есть щель в полу. Она заколочена досочкой, но досочка поднимается, потому что гвозди давно расшатаны. Поддень доску отверткой и там будет ниша. Мы с Андреем в детстве там свои секреты прятали!

— Это на тот случай, если то, что надо убийце спрятал сам Андрей. А вот, если моя версия оказалась верна, и твой отец запрятал бриллианты? — он, вроде бы, шутил, но, вроде, и не шутил.

— Мы раза три ремонт делали после отбытия папы в места не столь отдаленные. Один раз даже капитально ремонтировались. Думаю, что твои фантазии беспочвенны. Да и папе за любовь к драгоценностям срок впаяли с конфискацией. Нет никаких сокровищ в нашей квартире!

Бескровный привстал со своего места, нагнулся надо мной и коснулся губами моих волос.

— Жди меня или моего звонка.

Я не смогла отстраниться, но промолчала в ответ.

Разговор с посетителем измотал меня физически, морально и до полного изнеможения. Откинувшись на подушку, я закрыла глаза. Всегда становилось легче от мыслей о сыне. Как он там, на море? Наверное, ныряет во всю, плещется и безобразничает! Дома только Алеша мог привести Илью в чувство…

Алеша.

— Нет, — сказала я вслух, — не может быть!

После обеда снова пришел мой отчим. Дорогой Леонид Ильич поинтересовался моим здоровьем, пощупал пульс, уселся возле больничной кровати и замолчал. Пауза затягивалась. Я смотрела на него, а он — на меня. Впечатление было такое, будто он собирался сказать нечто весьма и весьма важное, но не решался.

— Однако, — сказала я светски, — дивные стоят погоды!

— А? — очнулся он.

— Хорошие климатические условия для вызревания хрюкозябликов! — он явно нуждался в толчке для начала разговора.

— Угу.

— Так что, будем веселиться, папа, или как?

— Даже не знаю! — Леонид Ильич был подозрительно серьезен. Наконец, он решился: — У меня есть для тебя новости. Правда, не очень свежие, но это по твоей вине.

— М-да? — я изобразила удивление. — В моем присутствии не только мухи дохнут, но и новости стареют?

— Я имел в виду, что давно набивался на разговор, но ты все время была невозможно занята.

— До четверга мне абсолютно нечего делать.

— Почему до четверга? А, ты шутишь! — тонко просек отчим. — Ладно, сейчас поговорим. Речь пойдет о твоем отце.

Вот тут я вздрогнула. О моем отце речь идет уже довольно давно. А теперь вот и Леонид Ильич поставил ту же пластинку на тот же граммофон! Не правда ли, странные совпадения?

— Он звонил мне, Вера.

Меня легонько ударило током, лоб покрылся испариной. Отчим продолжил:

— Незадолго до своей смерти. Два месяца назад. Мы с ним не разговаривали много лет, и вдруг он позвонил и попросил одну вещь.

— У него болело сердце?

— Представь себе, нет! То есть, учитывая, что он умер от инфаркта, оно пошаливало уже тогда. Но со мной Миша говорил не как с доктором, а как с другом.