По пути назад Антони столкнулся с Артуром Джонсоном, который являлся воплощением респектабельности в своем сером пальто с серебристым отливом и с портфелем в руках. Артур поздоровался и заметил, что погода как раз по сезону, с чем Антони рассеянно согласился. 142-й был пуст, и в нем стояла абсолютная тишина. Соответствие погоды сезону подчеркивалось порывами ветра, и поэтому по полу холла метались пятна света от раскачивающихся уличных фонарей, который проникал сквозь красные и зеленые вставки во входных дверях.

Антони поднялся на площадку и набрал номер. Раздались короткие гудки, и он опустил свои первые монетки. Ответил женский голос, но это была не Хелен.

– Музей Фробишер. Чем я могу вам помочь?

– Я хочу переговорить с Хелен Гарвиц.

– Могу я узнать, кто ей звонит?

– Это частный звонок, – ответил Антони.

– Боюсь, что мне нужно ваше имя.

– Антони Джонсон.

Девушка попросила его не класть трубку. Где-то через минуту он услышал ее ответ:

– Боюсь, что миссис Гарвиц нет на месте.

– Этого не может быть, – сказал Антони, поколебавшись.

– Боюсь, что ее нет.

И вот тогда он понял. Она бы подошла к телефону, если бы он не назвал своего имени, если бы настоял на анонимности. Но так как Хелен с ним не хотела разговаривать, хотела избежать разговора любой ценой, то она заставила девушку сообщить ему заведомую ложь.

– А могу я переговорить с куратором музея? – твердо потребовал Тони.

– Минуточку, я узнаю.

Опять раздались короткие гудки. Антони засунул в телефон новую порцию монет.

– Норман Ле Кеё у телефона, – произнес тонкий голос с академическим акцентом.

– Я знакомый миссис Гарвиц и звоню из Лондона. Из телефона-автомата. Я хотел бы поговорить с миссис Гарвиц. Это очень срочно.

– Миссис Гарвиц взяла две недели отпуска, мистер Джонсон.

Как он легко назвал его имя… Его тоже предупредили.

– В ноябре? Такого не может быть.

– Простите?

– Прошу прощения, но я вам не верю. Она вас попросила так ответить, ведь правда?

На другом конце провода повисла удивленная тишина.

– Думаю, что чем скорее мы закончим эту беседу, тем лучше будет для нас обоих, – произнес наконец куратор и повесил трубку.

Антони остался сидеть на ступеньках. В некоторых ситуациях очень легко стать параноиком и поверить, что весь белый свет против тебя. Но был ли весь белый свет, а особенно люди, которые для тебя важны, действительно против тебя? Почему вдруг Хелен взяла отпуск в этот холод? Если бы она хотела его взять, то наверняка бы упомянула об этом в своем последнем письме. Нет, это была не паранойя. Было очень легко поверить в то, что, не желая с ним больше общаться, Хелен предупредила Ле Кеё и других сотрудников, чтобы они говорили человеку по имени Антони Джонсон, что ее нет на месте. Естественно, они согласились ей помочь, особенно когда она сказала, что этот мужчина ее преследует.

– Сегодня Котовски кремируют, – произнес Стэнли Каспиан.

Артур положил конверты с арендой перед собой.

– В местном крематории? – уточнил он.

– Да, на кладбище. Не думаю, что будет, как говорится, большое сборище. Миссис Каспиан считает, что я должен там показаться, но всему есть свой предел. А куда я засунул пакет с хрустящим картофелем, Артур?

– Вот он, – ответил Джонсон, с отвращением доставая пакет из мусорной корзины, в которую тот перед этим провалился.

– Дурацкий день для похорон. Мне сказали, что кремация в половине двенадцатого. Но меня это мало трогает. Наоборот, Артур, у меня прекрасное настроение. Ведь сегодня я получил две хорошие новости. Первая – из полиции: я могу сдавать квартиру № 1, и сделаю это уже на следующей неделе. Неплохо было бы ее слегка подкрасить. Как говорится, навести марафет. Нам бы с тобой это тоже не помешало бы, старина. Но ни мы, ни она этого не получим. Хотя я не буду возражать, если новый жилец начнет с красок и кистей.

– Ну а какая же вторая хорошая новость?

– Да, тебе ее обязательно надо узнать; правда, я не знаю, как ты к этому отнесешься. Я повышаю твою арендную плату, Артур. Все абсолютно честно и законно, так что не смотри на меня так. До четырехсот пятидесяти фунтов в год – то есть на две бумажки в неделю. Будь любезен, клади их теперь в свой конверт.

Артур и боялся и ждал этого. Нельзя сказать, что он не мог себе этого позволить. И он знал, что Акт об аренде допускал подобные повышения в эти сложные времена. Но не собирался уступать Стэнли без боя.