— Ты заметил?

Фулгрим бросил на него испепеляющий взгляд.

— Идеальные структуры, геометрическая периодичность и последовательности Фибоначчи в природе? Я тебя умоляю.

Пертурабо улыбнулся.

— Я не подумал, что ты наверняка читал «Либер Абачи».

— Читал? Я ее переписывал.

Пертурабо указал на центр огромного зала.

— Так что, ты этого ожидал?

Фулгрим прошагал к краю мостика. Белый плащ развевался за его спиной, как и копна волос, придерживаемых, чтобы не падать на лицо, изящным серебряным обручем. Пертурабо узнал в нем руку того же мастера, что изготовил застежку плаща, подаренного Фулгримом на Гидре Кордатус. Он опустил взгляд на установленный в блестящем черепе камень, в котором золото уже полностью затмило черноту.

Пертурабо, взятый в кольцо Железного Круга и сопровождаемый по бокам триархами, повел всех вдоль края зала к туго скрученной винтовой дорожке, что спускалась к полу, словно змея, свесившаяся с мостика. Дойдя до конца дорожки, Пертурабо взглянул на тянущееся вниз шествие, которое замыкал Беросс. Они вошли в гробницу примерно с тысячей легионеров и таким же числом смертных, но теперь последователей Фулгрима стало заметно меньше.

Поглотил ли их лабиринт незаметно для всех? Поддались ли они по пути жажде крови или зову похоти? Судьба смертных Пертурабо не беспокоила. Смерть ждала их в любом случае.

Пол зала был теплым, как земля в джунглях, влажным и облепленным клочьями мерцающего тумана, вытекавшего из башен, словно дыхание. Теперь, оказавшись у их основания, они в полной мере осознали, насколько огромны были эти колонны, эти устремленные ввысь скульптуры, казавшиеся не тронутыми созидательной рукой. Ярко-черные тени плясали на земле и скользили по башням, а свет из центра зала разливался между ними стремительными волнами.

Железные Воины маршировали в ногу, двигаясь единой колонной боевой мощи, в то время как Фулгрим и его воины бродили среди башен и с восхищением разглядывали гигантские строения. Фулгрим шагал, вытянув руки в стороны и запрокинув голову, будто купаясь в лучах первого рассвета. Военная операция стремительно превращалась в нечто совершенно иное.

— Чем бы они ни были, они не руками созданы, — сказал Кроагер, потянувшись к одной из колонн кулаком.

— Не трогай их, идиот! — рявкнул Фальк.

Кроагер отдернул руку, и линзы его шлема враждебно блеснули отраженным зеленым светом.

— Ты мне не указ, — сказал Кроагер.

— Пока нет, — ответил Фальк.

— Это еще что значит? — прорычал Кроагер, делая шаг в его сторону.

— Не знаю, — сказал Фальк, которого собственные слова удивили не меньше, чем Кроагера они разозлили. Пертурабо заметил, что Фальк покосился на плотную россыпь кристаллических камней, украшавших колонну сбоку, словно увидел в ней что-то, что предпочел бы не видеть.

— Фальк? — позвал Пертурабо. — В чем дело?

Барбан Фальк не отвечал, пока Пертурабо не положил руку в тяжелой латной перчатке ему на плечо.

Тогда триарх вздрогнул, как от удара, и замотал головой, прогоняя мимолетный приступ рассеянности. Пертурабо взглянул через визор на биометрические параметры воина: у того подскочил пульс и сильно участилось дыхание.

— Я… Мне показалось, я что-то увидел, — сказал он.

— Что?

— Не знаю, — ответил Фальк. — Наверное, ничего.

— Это место виновато, — сказал Кроагер, сжимая пальцы в латной перчатке на рукояти меча. — Путает мысли. Колдовство эльдарское.

Фальк кивнул и сжал кулаки.

— Я в порядке, — сказал он. — Идем.

Пертурабо повел их вглубь зала, следуя по извивающимся между башен тропам. И чем ближе они подходили к центру и колонне света, тем сильнее сгущался зеленый туман вокруг башен, подобно токсичному дыму, плывущему по улицам грязного промышленного улья.

Вскоре, как они с Фулгримом и предугадали, спирали тропинок начали сужаться, пока наконец не вывели их к вертикальной реке света в сердце гробницы.

Вопреки их ожиданиям, река была не плотной, а представляла собой водопад из ярких завитков прозрачного света — будто божественный ткацкий станок в центре планеты собирал миллиарды пучков из миллиардов нитей и сплетал их в один широкий поток. Нити этого потока перепутывались с затейливой, немыслимой сложностью; Пертурабо же без удивления обнаружил, что дорога привела их к самому краю шахты, из которой поднимался свет.

Шахта насчитывала в диаметре двести метров и, как сам этот мир, была идеально круглой: ни малейший изъян не нарушал совершенства ее геометрической формы. По периметру были вырезаны рукописные символы — древние руны, непонятные даже Пертурабо с его познаниями в языках, а ведь он считал, что свободно владеет множеством эльдарских диалектов.

Фулгрим прошагал к самому краю шахты, свет из которой окружил его изумрудным ореолом, а плащ метался за его спиной, как белые крылья.

— Так красиво, — сказал Фулгрим, поворачиваясь к Пертурабо.

Пертурабо уже собирался ответить, когда раздался встревоженный крик. Обернувшись, он успел увидеть, как невидимый нападающий утаскивает одного из легионеров в туман.

— К оружию! — прокричал он, а туман между тем начал сгущаться.

Из удушающей дымки донеслись крики, крики смертных. Раздался грохот болтеров, приглушенный туманом и странным образом искаженный противоестественной архитектурой зала. Вслед за ними прогремели новые выстрелы и зазвенели новые крики.