Сегодня Гвоздь велел в пять часов быть дома, то есть в гараже. Обещал привести моего будущего хозяина. Странно, что хозяин придёт сам, а не вызвал меня к себе, но Гвоздь говорит, так надо. Ладно, главное, чтоб у меня была работа, и чтоб я была независима.

Сука Гвоздь, продал меня как собаку. А эта мразь Чёрный, кажется, его фамилия Чернов, зовут Вадимом, считает меня своей собственностью. Живу я у него в Солнечногорске в маленьком домишке в огороде. Днём я в его кафе мою посуду, а вечером он подкладывает меня под всяких типов. Сутенёром решил стать. Боже, как его земля держит! Дмитрий Семёнович говорил, что в людях всегда надо стараться видеть хорошее, но в Чёрном хорошего нет! Дмитрий Семёнович считает, что в каждом человеке есть хорошее, надо только постараться, чтоб разглядеть это хорошее, я старалась, не получается. Чёрный – жалкий, трусливый, вертлявый, мелкий, тупой. Сашка Беленький сказал бы о нём – Гнида. Гнида он и есть. Миленький Дмитрий Семёнович, возможно, вы правы, во всех есть хорошее, но в Чёрном нет! Гнида он, мразь!

Вчера я чуть не умерла. Вечером, даже уж ночью, пришли клиенты, как их называет Чёрный, их было двое. Сначала один – лысый тип с вонью изо рта, потом второй – толстый жирный тип. Он так задавил меня своей тушей, что я потеряла сознание, а очнулась лишь только в огороде у колодца. Они облили меня холодной водой, я кое как очухалась. А лучше бы, наверное, не очухиваться, уж лучше было бы сдохнуть. Как потом меня бил и ругал Чёрный!

Я работаю без выходных. У девчонок, которые работают в кафе, есть выходные, они сменяют друг друга, а я пашу и в субботу и в воскресенье. На мой вопрос о зарплате Чёрный сказал, что деньги мне не нужны, жильём и едой он меня обеспечивает, а на одежду, косметику и прочее он подбросит мне. Спросила когда и сколько, ответил – посмотрим. Я даже не знаю своей зарплаты. Кто я? Посудомойка? Проститутка? То и другое. Посудомойка-проститутка. Хотя нет, я даже не проститутка, ведь мне за это не платят. Но у меня есть оконце в мир – маленький телевизор, а ещё здесь есть несколько книг. Похоже, здесь жили какие-то мужчины, наверное, строители, и это их книги остались. Одна из книг мне очень даже понравилась. Ой, кажется, идут!

Сегодня я узнала, что у Чёрного есть жена и маленький сынишка. Раньше я их не видела, наверное, они были в отъезде. А сегодня ко мне в семь утра пришёл маленький Толик, так зовут пацанёночка Чёрного, ему лет пять. Познакомились, поболтали о его детских проблемах, а потом прибежала его растрёпанная мамаша и утащила его за руку. На меня она смотрела с омерзением, ни поздоровалась, ни кивнула мне даже. Ну, лучше бы она сделала вид, что меня не замечает, а она смотрела на меня с таким омерзением, с отвращением. Откуда в людях столько зла? Хотя я, наверное, тоже злая, я же не могу в её муже увидеть хорошее, ну ничего, ничегошеньки. Мразь он, да и только. Оказывается, кафе, где я работаю, и не его вовсе. Хозяин кафе – кавказец какой то. Чёрный юлит перед ним, противно просто видеть. А как он притворен: на людях со мной один, более или менее вежлив, а без людей – ну собака – собакой. Смотрит на меня так же как его жена уничтожающе и брезгливо, пихает, суёт в нос кулак, угрожает. Думаю, он фашист. Пока тепло, надо бежать отсюда. Скорее бежать!

Сегодня утром, когда я шла мимо дома к машине Чёрного, он возит меня в кафе на своей машине, Толик крикнул мне из окна: «Вера, а мне уже купили велосипед!» Это он жаловался, что у соседского пацана есть велосипед, а ему не покупают. Странно, он запомнил, что меня зовут Верой. Кажется, с тех пор, как уехали Дима со Славой, меня по имени никто и не называл. Гвоздь называл меня Дзотом или Зотовой, Чёрный – вообще никак, всё ты, эй, или девочка, это при людях, и дрянь, шлюха – это без людей, а иногда даже при клиентах. На работе со мной тоже никто не разговаривает. Иногда заглянет грузчик дядя Федя, скажет мне что-нибудь, ну, о погоде, например, иногда заглядывает тётя Сима, она уборщица, я с ней немного говорю. Тётя Сима называет меня девочкой, а дядя Федя голубоглазой, а остальные стараются меня не замечать.

На работу и с работы Чёрный возит меня на своей машине, кажется это жигули, я не разбираюсь в машинах. По дороге нигде не останавливается, приезжаем, и сразу он гонит меня в домик, где я живу. Гулять мне не разрешается. Я могу только выйти в огород и посидеть на скамеечке за сараем. Однажды я пыталась выйти на улицу, не получилось. Участок Чёрного обнесён высоченным забором, а калитка заперта изнутри на ключ. Если сбегать, то только, наверное, с работы, там Чёрный за мной не следит.

Сегодня я попросилась у Чёрного сходить в баню. Отругал меня, но после работы сунул мне пакет и сказал: «Сейчас отвезу тебя в баню.» Привёз меня к тёте Симе, она, похоже, живёт недалеко от кафе, у неё тоже свой дом, а в огороде баня. Мылась я под её присмотром. Два раза приходила она меня проведывать, а когда я попробовала дверь открыть, оказалось, она заперта снаружи. Теперь я поняла, тётя Сима, оказывается, пасёт меня на работе, а я-то думала, что она общается со мной чисто по-человечески. Интересно, сколько ей за это платит Чёрный. Неужели и дядя Федя присматривает за мной. Да, чуть не забыла, в пакете, который мне дал Чёрный, были мыло (обмылок), мочалка старая, фитошампунь, полотенце и сменное бельё – бюстгальтер и трусы. Бельё чистое, но не новое, ношенное, наверное, это вещи его жены или ещё кого. Трусы мне налезли, а бюстгальтер в чашечках мал, и на спине не сошёлся. Ой, кто-то идёт, наверное, Чёрный ведёт клиента.

Да, вчера, когда я писала дневник, действительно, Чёрный вёл клиента. Клиент оказался мужик ничего, работает главным редактором какого-то журнала. Зовут его Сергеем Геннадьевичем. С ним, мне кажется, и сексом-то было заниматься не так противно, как с другими. Поговорил со мной, называл меня Верочкой. Чёрный запретил мне разговаривать с клиентами, но, думаю, редактор не предаст меня. Он сказал, что в Москве можно найти мне работу, главное, устроиться с жильём. Сказал, что лучше устроиться в какое-нибудь общежитие уборщицей и в нём жить. Даже сказал, где общежитие института, где он учился. Надо скорее бежать от Чёрного, но бежать без денег глупо. Тётя Сима сказала, что зарплата у нас первого числа. Как мне дожить до первого числа! И ещё не известно, что он мне заплатит.

Вчера у меня был выходной. Не в том смысле, что на работе, там я пахала за троих, а позавчера ещё и порезалась, ну да ничего, как бы сказал Дмитрий Семёнович, до свадьбы заживёт. Да, вчера ко мне не приводили клиентов, видимо, Чёрный не нашёл никого. Я читала книгу. Это Солженицынский «Раковый корпус». Отличная книга, жизненная. Хорошо пишет писатель. Книгу эту я нашла вместе с журналами и ещё несколькими книгами на чердаке домика, в котором живу. Сейчас я иногда лазаю на чердак. Слава богу, дверь на чердак находится со стороны, не видной из окон дома Чёрного. На чердаке полно хлама, там можно даже спрятаться. На дверце чердака висит старый замок, но я на одной петле вывернула шурупы, этому меня Сашка Беленький научил. Интересно, где он сейчас? Он выписался год назад. Написал одно письмо из Казани, там живёт его тётка. Ему хорошо, у него хоть тётка есть. Да и вообще ему легче, он мужик, и на работу ему легче устроиться.