Тот отмахнулся.

— Ты тоже пишешь? — спросила Наи.

— Пытался. Когда-то. Но изданных книг у меня нет, это Дан шутит. Так, рукописи…

— Какая разница! Законченные вещи, во всяком случае, повесть о Ринате… У него есть замечательный роман, Наи. «Ищи горы»… Кстати, я все хочу у тебя спросить насчет названия, откуда оно? Из какого-то стихотворения или чего-то подобного?

— Это из высказывания Абаты, философа ренийской школы, — рассеянно пояснил Маран.

— Ренийской? Что-то новое.

— Наоборот, старое. От древнебакнианского «рен» — совершенство. Полностью изречение Абаты звучит примерно так… — Маран на минуту задумался, потом произнес недлинную фразу на полузнакомом языке и тут же перевел ее на интер: — «Человек рождается для восхождений. Если ты живешь на равнине, ищи горы в самом себе».

— Интересно…

— Дашь прочесть? — спросила Наи.

Маран развел руками.

— Каким образом? Рукопись там, внизу. Если Дан возьмется…

Дан внутренне возликовал… не только, еще и крепко удивился. Он уже не раз пытался вытянуть у Марана его повесть — роман, если быть точным — и переснять, но Маран уперся и не давал…

— Конечно, возьмусь, — заверил он поспешно. — Сразу же, как только…

Мелодичный звон заставил его замолчать. Маран сдавил горошину двумя пальцами и нетерпеливо спросил:

— Ну как?

Ему ответил приглушенный голос Мита.

— Я в штабе. Нашел знакомого, послал к Тонаке. Жду.

— Как выйдешь от Тонаки, сразу со мной свяжешься.

— Если он меня примет.

— Примет. — Маран опустил передатчик в карман и встал. — Пошли.

В смотровом зале не было никого, кроме Железного Тиграна и Петерса. Центральный экран не светился, только на экоэкране переливалась желто-розово-зеленая карта провинций Вагра и Солана. Оба начальника сосредоточенно рассматривали карту и замершие в правом верхнем углу экрана столбцы цифр, перебрасываясь отрывочными репликами. На появление новых лиц они не отреагировали.

Помолчав минуту, Маран осторожно спросил:

— А почему выключен большой экран? Где зонд?

— Возвращается.

— Нельзя ли отослать его обратно? Туда, к Вагре.

— Зачем тебе?

— Нужно.

Тигран посмотрел удивленно, потом ткнул пальцем в клавишу интеркома.

— Ник! Верни один из зондов в район Вагры. Туда, где стоят бронемашины и посты… — он взглянул на Марана — туда ли, Маран молча кивнул.

Засветился большой экран, замелькали облака. Маран нетерпеливо кусал губы. Наконец зонд вынырнул из облаков прямо над скоплением людей и машин. Все то же самое. Толпа продолжала напирать на кордон, а армейцы отталкивали наиболее ретивых, не стесняясь ни в жестах, ни, видимо, в выражениях, все чаще отвешивая пинки и все охотнее пуская в ход приклады.

— И главное, сами же стоят в опасной зоне, — флегматично заметил Петерс.

— Ну и черт с ними, пусть стоят! — выпалил в сердцах Дан. — Пропади они все пропадом!

Маран искоса взглянул на него.

— Кто — они?

— Армия.

— Армия — понятие растяжимое, — сказал Маран сухо. — Армия это и изиевские каратели, и такие, как Санта.

— Санта — особый случай.

— Ошибаешься. Ты забыл о всеобщей воинской повинности.

— А что это такое? — вмешался любопытный голос оператора.

— Закон, по которому все мужское население обязано служить в армии, — машинально ответил Дан.

— Как все? Совсем все? — переспросил оператор. — Кто хочет и кто не хочет? Какой от этого прок? Разве можно хорошо делать дело, которое… которым занимаешься против собственного желания?

— Можно плохо, зато бесплатно.

— Бессмыслица какая! А у нас, на Земле, такое было?

— Кажется, в двадцатом веке, в тоталитарных государствах, у всяких там фашистов и коммунистов… Маран, а может, это спецвойска? Помнишь, ты мне говорил, что для подобных дел существуют специальные карательные отряды?

— Нет, по-моему, это обычные войска, — ответил Маран, напряженно всматриваясь в экран. — Но даже если б это были они… Армия всего лишь орудие.

— Ну и что?

— Есть такая поговорка: только дурак воюет с топором, умный ищет руку, которая топор держит… Наконец!