Однако, Эрмизад не принадлежала к человеческой расе и не могла до конца понять меня, хотя и старалась, и сочувствовала мне. Это было единственное, чего она не могла понять.

— Твоя раса обладала многими достоинствами, — говорила она. И сразу замолкала, хмурясь, не в силах высказать, что хотела.

— Да, но их достоинства превратились в свою противоположность. Так всегда с людьми. Юноша, ненавидящий бедность и убожество, стремился изменить мир к лучшему, но в итоге уничтожал то, что было прекрасно. Видя, как одни люди гибнут в нищете и отчаянии, он убивал других. Видя голод, он уничтожал урожай. Ненавидя тиранию, он душой и телом предавался величайшему тирану — войне. Ненавидя беспорядок, он изобретал разные способы его уничтожения, но в результате лишь привносил еще больший хаос. Любя мир, он подавлял знание, запрещал искусство, провоцировал конфликты и столкновения. Такова вся история Человечества — это непрекращающаяся трагедия, Эрмизад.

И в ответ она тихо целовала меня и замечала:

— И теперь сыгран последний акт этой трагедии.

— Да, кажется, так. Ибо элдрены умеют жить в мире и спокойствии и сохранять свою жизненную силу. И все же мне иной раз кажется, что эту трагедию все еще играют — может быть, тысячи раз, в разных постановках. Но любая трагедия требует актеров на главные роли. Может быть, я один из них. Может быть, я вновь буду призван играть свою роль. И, может быть, моя жизнь с тобой — лишь антракт между двумя сценами…

На такие мои заявления она никогда ничего не отвечала. Лишь обнимала меня, стараясь успокоить своими легкими поцелуями.

Птицы с ярким оперением и грациозные дикие животные резвились теперь там, где когда-то жило и развивалось Человечество, где люди били в свои барабаны, созывая всех на битву. Но в густых зеленых лесах и по холмам, поросшим травой, бродили призраки. Призрак Иолинды, которая когда-то любила меня, призрак ее отца, несчастного и слабого короля Ригеноса, который искал моей помощи, призрак графа Ролдеро, Главного Маршала армий Человечества, призраки других людей, которые погибли по моей вине.

И все-таки я не по собственному выбору попал в этот мир и поднял меч Вечного Защитника Человечества, надев доспехи Эрекозе и встав во главе армий, чтобы в итоге понять, что элдрены — вовсе не Псы Зла, как утверждал король Ригенос, что они, по сути дела, жертвы ненасытной ненависти людей…

Не по собственному выбору…

В сущности, именно эти слова более всего преследовали меня в периоды меланхолии.

Но с течением лет такое настроение охватывало меня все реже и реже. Эрмизад и я вовсе не старели и по-прежнему страстно любили друг друга.

Эти годы были заполнены учеными беседами, весельем, смехом, созерцанием прекрасного, любовью. Один сезон незаметно сменял другой, пока не истекло примерно столетие.

И тогда внезапно Призрачные Миры — странные миры, что вольно существуют во Времени и Пространстве, иногда пересекая путь известной нам Вселенной, — вновь оказались рядом с Землей.

Принц Арджав был братом Эрмизад. Красавец, воплотивший в себе лучшие черты элдренской расы, с золотистой кожей и чуть раскосыми светло-голубыми глазами на узком лице, он испытывал ко мне ту же любовь и уважение, что и я к нему. Его мудрость и широта взглядов часто поражали меня. И еще он всегда смеялся, всегда был в превосходном настроении.

Поэтому я был крайне удивлен, зайдя однажды в его лабораторию и увидев, что он недовольно хмурится.

Он поднял на меня глаза, оторвавшись от своих вычислений, и попытался изменить выражение лица, но я уже понял, что он чем-то весьма озабочен, вероятно, каким-то открытием, которое сделал во время своих исследований.

— Что с тобой, Арджав? — спросил я как бы между прочим. — Что это у тебя, астрономические атласы? Неужели Лус Птокаи угрожает какая-нибудь планета и надо готовить город к эвакуации?

Он улыбнулся и отрицательно качнул головой:

— Ничего подобного. И вообще, ничего особенного не случилось. Я вовсе не уверен, что нам следует чего-то опасаться, однако, видимо, следует принять некоторые меры предосторожности, ибо Призрачные Миры вскоре вновь соприкоснутся с нашим миром.

— Но ведь Призрачные Миры не могут причинить элдренам вреда. В былые времена у вас там даже были союзники и друзья.

— Да, правда. Однако в последний раз их контакт с Землей совпал с твоим появлением здесь. Может быть, это просто случайное совпадение. А может, ты пришел именно из Призрачных Миров, а поэтому Ригенос и смог тебя вызвать.

Я нахмурился, размышляя.

— Я понимаю твою озабоченность. Ты беспокоишься за меня.

Арджав молча кивнул в ответ.

— Говорят, что человеческая раса тоже явилась сюда из Призрачных Миров, так? — я посмотрел ему прямо в глаза.

— Да, так считают некоторые…

— У тебя есть какие-нибудь конкретные опасения на мой счет? — спросил я.

— Нет, — ответил он со вздохом. — Хотя элдрены и придумали, как преодолевать пространства, отделяющие Землю от Призрачных Миров, мы, в сущности, никогда эти средства как следует не испытывали. В те времена наши сношения с этими мирами в силу необходимости были краткими, да и общались мы лишь с теми их обитателями, что родственны элдренам.