Чтобы понять вполне данное нами объяснение этих сложных бессознательных актов души, в которых мы видим не что иное, как навыки и привычки, сделанные в младенчестве, должно несколько уяснить себе состояние детской памяти. Память младенца очень свежа и восприимчива; но в ней недостает именно того, что связывает отрывочные впечатления в один стройный ряд и дает нам потом возможность вызывать из души нашей впечатление за впечатлением, – недостает дара слова.

Дар слова совершенно необходим для того, чтобы мы могли сохранить воспоминание истории нашей душевной деятельности, и имеет громадное значение для способности памяти. Если привычка сделана нами, хотя и сознательно, но в тот период нашей жизни, когда мы не обладали еще даром слова, то, без сомнения, мы не можем припомнить, как мы сделали ее, хотя она в нас остается.

В том же, что у бессловесного младенца действует уже память, не может быть ни малейшего сомнения: множество наблюдений показывают это очень ясно. Младенец помнит лица, образы, впечатления, хотя и не обладает еще тем могучим средством, которое одно может связать наши душевные акты в стройную систему, – не обладает словом. Открывая и разъясняя эти сложные процессы душевной жизни младенца, наука удовлетворяет не одной любознательности, но приносит вместе с тем значительную практическую пользу, ибо для родителей и воспитателей чрезвычайно важно сознавать ясно, что ребенок и в первый год своей жизни живет не одною физическою жизнью, но что в душе его и в его нервной системе подготовляются основные элементы всей будущей психической деятельности: вырабатываются те силы и те основные приемы, с которыми он впоследствии будет относиться и к природе, и к людям. Усвоив такой взгляд на младенца, родители и воспитатели подумают не об одном его физическом здоровье, но и об его духовном развитии.

Конечно, этот период слишком закрыт от нас, чтобы мы могли внести в него наше положительное вмешательство; но мы можем действовать на него благодетельно, удаляя от ребенка в этом возрасте все, что могло бы помешать его правильному развитию – физическому и духовному. Так, мы можем внести порядок в его жизнь, позаботиться о спокойствии его нервной системы, об удалении от него всего раздражающего, грязного и уродливого не в одном только физическом смысле.

Существует, например, убеждение, кажущееся для многих предрассудком, что злая кормилица вскормит и злого ребенка; но это не совсем предрассудок. Конечно, злость не может быть передана через молоко, хотя молоко раздраженной женщины портит желудок ребенка; но злая женщина обращается зло с младенцем и своим обращением, а не молоком сеет в нем семена злости или трусости.

Не должно забывать, что первое понятие о человеке, которое впоследствии закрепится словом, образуется в ребенке в бессловесный период его жизни, и что на образование этого понятия имеют решительное влияние те первые человеческие личности, которые отразятся в душе ребенка и лягут в основу его будущих отношений к людям. И счастливо дитя, если первое человеческое лицо, отразившееся в нем, есть полное любви и ласки лицо матери…

В отношении разных людей к другим людям мы замечаем величайшее разнообразие и много бессознательного, как бы прирожденного; но, конечно, многое здесь не врожденно, а идет из периода бессловесного младенчества. Из всего обширного процесса психической жизни младенца мы видим ясно только отрывки, указывающие на целый период развития: вот ребенок стал следить глазами за движущимися предметами, вот протягивает к ним ручонки, вот стал улыбаться, узнавать мать, отца, няню; а все это такие сложные душевные выводы, над которыми много поработал младенец, и когда он произнесет первое слово, то душа его уже представляет такой сложный и богатый организм, такое собрание наблюдений и опытов, такую высоту, до которой не мог достигнуть весь мир животных во всем своем последовательном развитии.

Вместе со словом, закрепляющим образы и понятия, быстро начинает развиваться память, которая со временем свяжет всю жизнь человека в одно целое; тогда от бессловесного периода останутся одни результаты в форме бессознательных привычек и наклонностей, не только приводящих в изумление и физиолога и психолога, но и оказывающих огромное влияние на способности, характер и всю жизнь человека.

В школе я была отличницей, и учиться для меня проблемы никакой не составляло. Но был один камень преткновения: правила, которые требовалось запоминать дословно. Ох, суть этих правил я легко могла пересказать своими словами, но требовалось запомнить их так, как в учебниках. До старших классов уроков я вообще не учила, только проглядывала учебник и делала письменные задания. Но с правилами был настоящий кошмар. То, что самый тупой школьник запоминал за десять минут, три-четыре строки, выделенные жирным шрифтом, приходилось буквально зубрить: запомнить эту тарабарщину было выше моих сил. Так что я замечательно понимаю детей, для которых запоминание такого рода хуже смерти.

Моего ребенка, часто говорят родители, обделили умом, он ничего запомнить не может. А откуда они делают такой вывод? А, объясняют, учили с ним стихотворение в восемь строк три часа, ничего не запомнил… Беспамятный ребенок – проблема для родителей, проблема для учителей. Он на самом деле не беспамятный, просто запоминает только то, что хочет запомнить. Остальное ему неинтересно. А это действительно проблема. И если ваш ребенок все отлично запоминал, а потом вдруг стал не запоминать – ищите момент, когда ему стало делать это совершенно неинтересно. По себе знаю.

Неинтересное тут же выметается из памяти, как ненужный сор. Вещи, которые интересны или нужны, я без труда могу воспроизвести и через десять лет. Вещи, которые неинтересны, но были для чего-то необходимы, исчезают тут же, когда надобность в них исчезает. Ну, как говорят студенты – сдал экзамен – забыл предмет.

В детстве я много фантазировала, и эти ненужные вещи, плоды минутной увлеченности, так же через мгновение и забывались. Как же потом я недоумевала, когда живописанное мной приключение, которого на самом деле не было, пересказывалось моими ровесниками, а от меня требовали повторения рассказа «на бис»: мне приходилось вытаскивать из них хотя бы канву этого рассказа, чтобы тут же придумать новые детали! И попадала иногда впросак.