Гарман кивнул, взяв фотографии и нужный материал для маски. Затем они с кузнецом подобрали подходящую по размеру медную трубку для ключа, и юноша поспешил покинуть кузницу, размышляя лишь о том, как быстрее приступить к изготовлению дубликата.

В этот раз дело пошло лучше, и к вечеру юному чеканщику удалось сделать неплохую заготовку. Днем в лавку забежали туристы с документами и ключами, собираясь уезжать на север страны на несколько дней. Наконец, появился гончар Хамид, которого Гарман с нетерпением ждал, и забрал у юноши письмо для брата.

К началу следующего дня основа для ключа была готова, оставалось отчеканить узор и надписи. Отдыхая от работы над копией, мальчик рассматривал снимки маски, сделанные в разных ракурсах и чем-то напоминавшие фотографии из музейных альбомов. Ему казалось, что подобные чёрно-белые изображения он видел в одной из книг библиотеки учителя.

Женщина, с которой делали маску, казалась погружённой в сон. Тонкие черты вытянутого лица, острый прямой нос и выразительные скулы не имели ничего общего с внешностью местных женщин. Видимый на фотографии фрагмент головного убора или, возможно, короны, украшенной драгоценностями, требовал особого внимания. На выступающей части короны шириной в три пальца был отчеканен сложнейший рисунок с изображениями не то собак, не то волков. Собаки у зороастрийцев — священные животные, но таких, как на маске парень не видел даже у членов общины, державших в своих домах собак разной породы.

Здесь действительно требовалась тонкая и весьма кропотливая работа. Осторожный кузнец не зря отказался, а вот Гарман подвернулся не вовремя. Но ученик интуитивно чувствовал, что рассказывать об учителе, бедуине и проблемах с ограблением лавки не следует. Придется делать маску — за работу уплачены немалые деньги, да и репутацию уважаемого Ахмеда портить никак нельзя.

Полученные от аренды крючков в лавке деньги, ученики аккуратно складывали в старинный сейф, вмазанный в стену мастерской, предварительно записывая на листке полученные суммы денег. Гарман иногда подозревал второго подмастерье в некотором лукавстве, но никогда не рассказывал об этом учителю. Сам он был предельно честен с человеком, который старательно учил его всему, что знал и умел. Единоверцы в общине много и часто рассуждали о благих мыслях и поступках, присущих последователям Ахура Мазды. Но молодому мастеру казалось, что так и следует жить любому человеку, независимо от наличия или отсутствия какой-либо веры.

Грааль бедуина приходилось наполнять уже в пятый раз, хотя чаша имела довольно большой объём. Видимо учитель, просыпаясь пока юноша отсутствовал, утолял мучившую его жажду. Выглядел спящий Ахмед хорошо, дышал ровно, только странные шрамы на лбу, у самых корней седых волос, производили устрашающее впечатление.

В Йезд учитель приехал три десятка лет назад, как и Гарман учился ремеслам, много и тяжело работал. Потом вышло так, что он остался в "Голубиной башне" за старшего. Ахмед всегда жил в этой стране один без родных и близких, лишь иногда к нему издалека приезжали гости, которым он оказывал самый лучший прием. Больше о нём ничего известно не было. Где жил раньше и кем был учитель до этого, оставалось тайной, а ведь старику исполнилось никак не менее семидесяти лет.

Укладываясь поздно ночью спать, юноша услыхал тихий шёпот. Он подошел к учителю и понял, что тот разговаривает во сне. Часть слов на фарси удалось разобрать, но некоторые фразы на языке, напоминающем арабский, так и остались непонятыми — этого диалекта Гарман не знал. Речь шла о какой-то пещере и горящих факелах, об огненных фонтанах, вырывающихся из-под содрогающейся земли.

Сжимая руки в кулаки, старик метался на жёсткой подстилке и, перейдя на неизвестный мальчику язык, как будто плакал и просил о пощаде. На висках учителя выступили крупные капли пота, собиравшиеся в тонкие ручейки и медленно стекавшие по морщинам. Снова перейдя на фарси, он уговаривал кого-то бежать, но, судя по всему, спастись из адского пламени удалось лишь ему одному. Часто повторялось имя Салим — так учитель обращался к бедуину, копию ключа которого юный мастер не выпускал из натруженных рук уже трое суток.

Ученик решил, что таким странным образом на спящего действует вода из грааля, но нарушать инструкции и поить старика обычной чистой водой он не решился. Исполнительный юноша никогда не перечил старшим, искренне любил и уважал учителя, несмотря на его суровый нрав.

В конце концов, старик затих, а у Гармана сон как рукой сняло. Долив воды к остаткам жидкости в чаше, он зажег масляную лампу и, старательно воспроизводя рельеф, продолжил кропотливо наносить рисунки и надписи на ключ, беспрерывно меняя выколоточные молотки и чеканы.

Наконец, одна сторона дубликата была почти закончена. Оставалось скопировать с имеющейся гравюры орнамент на обороте ключа и отчеканить изображения. Оставалась проблема — подлинный ключ выглядел более тёмным, но точно определить состав сплава им с учителем так и не удалось.

Известные чеканщикам технологии старения металла, применяемые мастерами калямзани, в данном случае могли не сработать. Поэтому Гарман решил, что после окончания работ он попробует несколько раз медленно прокалить и остудить изделие, а после завернуть в смоченную особым составом ткань. Однажды такой метод помог успешно завершить реставрацию кинжальной рукояти и получить нужный оттенок.

К концу следующего дня перед мастером лежал дубликат ключа, заботливо смазанный маслом и плотно завернутый в верблюжью шерсть. Напряжение немного отпустило юношу, но предстояла непростая работа над заказом кузнеца.

В часы молитвы парень закрывал лавку и бегал в библиотеку, пытаясь найти хоть какую-то информацию о происхождении женской маски. Он помнил, что в одной из книг видел черно-белые фотографии с изображениями предметов одежды, украшений, оружия, масок и всевозможной домашней утвари. Наконец, нужная страница нашлась, но удивительная маска с цветных фотографий кузнеца ни на что не походила ни на одно изображение. Три имеющихся в наличии фотографии маски в разных ракурсах напоминали те, что часто делают коллекционеры для аукционов — высокое качество снимка, нейтральный тёмный фон и хорошее освещение.