Но Поттеру уже не надо было слов. Он почувствовал, что именно хотела сказать девушка. Она любила его. Любила больше, чем просто друга. Сердце бешено забилось в груди.

— Тонск, сколько тебе лет?

— Вообще-то у женщины неприлично спрашивать про возраст, — кокетливо проворчала ведьма. — Но тебе я так и быть скажу: двадцать два. А что?

— Ты ведь хотела сказать, что не равнодушна ко мне? Не так ли?

Она растерянно посмотрела на Гарри и покраснела.

— Да как ты!.. — начала волшебница, потом вскочила на ноги и рванула к выходу из комнаты. Юноша еле успел схватить её за руку и усадить обратно на кровать рядом с собой.

— Я не прав? А как же разница в возрасте? Ты ведь намного старше меня.

Тонск, отвернувшись, кивнула:

— Если я и говорю, что ты ещё мальчишка, это ничего не значит. Я вижу человека, который с честью выдерживает все испытания, выпадающие на его долю. Ты встал на защиту своих идеалов и своих друзей, не обращая внимания на угрозы со стороны врагов. Ты повзрослел раньше, чем большинство твоих сверстников. Я действительно испытываю к тебе чувства более сильные, чем просто дружеские. Ты мне нравишься. Наверно… да, я люблю тебя! И я боюсь потерять тебя. Поэтому так и разозлилась, когда ты исчез, ничего не сказав. Раньше ты был милым. А теперь просто потрясающий. И тебе очень идёт всё это, — девушка бросила лукавый взгляд на татуировку и серьгу в ухе.

Она настороженно смотрела в глаза сидящего совсем рядом юноши, пытаясь понять, как он отреагирует на её слова. Гарри задумался. Девушка действительно была ему небезразлична. И, гори оно всё синим пламенем, она права, не ему определять жизнь других людей.

— Кто-нибудь знает о твоих чувствах? — Поттер никак не мог решить, что ответить на откровенное признание ведьмы.

— Ну… я как-то проговорилась Ремусу. Но ведь он мне как брат, с тех… с тех пор как умер Сириус.

Тепло и надежда в душе Тонск медленно таяли, а освободившееся место начинало заполняться грустью. Это совсем не понравилось Гарри, который продолжал улавливать все её эмоциональные изменения.

— Я хотел сказать совсем другое, — поспешно утешил он волшебницу. — Всё это так ново. Меня никто раньше не любил. Я имею в виду, как… — Гарри совсем смешался, не зная как именно выразить словами свои чувства. — Никто никогда не заботился обо мне. Я просто в растерянности. Ты мне нравишься, Тонкс, но… — он замолчал.

— Что, но? — осторожно, стараясь, чтобы юноша совсем не замкнулся в себе, поинтересовалась ведьма.

— Но… Я не могу забыть об опасности, которой подвергаю тебя. Как член Ордена и как аврор, ты рискуешь своей жизнью, но, если мы будем вместе, первое место в списке Змеелицего тебе обеспечено. Он постарается дотянуться до меня через тех, кто мне дорог. Если что-то случится с тобой, я этого просто не переживу, особенно теперь, после смерти Сириуса. Я хотел бы следовать зову своего сердца. Да, ты мне нравишься, даже больше, чем нравишься, и ты первый человек, для которого я просто Гарри, а не Мальчик-Который-Выжил. Даже не все мои друзья это видят. И чувства твои настоящие. Но я не хочу ставить тебя под удар Воландеморта и его приспешников. Мерлин! Я не знаю, что мне делать!

Глаза Тонкс вновь наполнились слезами. Ему вдруг стало ужасно жалко себя. Ну почему? Почему он должен приносить в жертву любовь? Почему он не может жить, как живут его сверстники, наслаждаясь каждой минутой? Нет, он должен постоянно делать то, что от него ждут. Когда же, наконец, закончится этот кошмар? Метаморфиня рыдала у него на плече. И от этого легче не становилось. Гарри снова начал неумело успокаивать девушку, поглаживая её по спине.

— Я больше не могу без тебя, — всхлипывала Тонкс. — Ты пытаешься оградить близких людей от опасности. Но не отталкивай меня! Пожалуйста, дай нам шанс!

Гарри вздохнул. Похоже, выбор всё-таки придётся сделать. Здесь и сейчас. Это было так необычно: он теперь не один. Приподняв голову ведьмы, юноша всмотрелся в её грустные серо-синие глаза, которые зачаровывали и затягивали в глубину. Как он раньше не замечал, какие они красивые? Его губы коснулись губ девушки. Всего лишь нежный легкий поцелуй, наполненный любовью и заботой. Но почему же сердце так бешено забилось в груди?

Когда они, наконец, оторвались друг от друга, счастливые улыбки озаряли лица обоих.

— Спасибо, Гарри! Я обещаю тебе, что всегда буду осторожна, — прошептала Тонкс.

— Боюсь, что не могу пообещать того же. Когда-нибудь, не сейчас, так в ближайшем будущем, мне придётся встретиться в решающем поединке с Воландемортом.

— Но почему именно тебе? Разве не Дамблдор — тот единственный волшебник, которого он боится?

— Потому что это моя судьба, предсказанная ещё до рождения. Помнишь пророчество, которое так хотел заполучить Воландеморт в Министерстве?

— О, Гарри, — только и смогла выдавить из себя Тонкс, ещё сильнее прижимаясь к нему.

— Не волнуйся. Я надеюсь, что к тому времени буду готов к этой встрече, и больше не собираюсь убеждать тебя и своих друзей оставить меня. Когда есть кто-то, кому можно доверять и на кого можно положиться, жить гораздо легче. А если ещё этот кто-то аврор… — подмигнул Гарри зардевшейся девушке.

— Конечно, я помогу, чем смогу. Кстати, ты говорил о татуировках. Где же остальные? — спросила она томным голосом.

— Да так, ничего особенного, — стал отнекиваться Поттер.

— Покажи. Ну, пожалуйста, — протянула Тонкс и снова поцеловала его.