— В Москве, Вас доставили недавно, ничего серьезного не было, просто Вы очень долго не приходили в себя.

— Вы сообщили моим родителям?

— Увы, но при Вас не было документов, и вашу личность нам установить не удалось. Вы помните ваше имя?

— Да, Гусарская Анна Владимировна, 1987 года рождения, была волонтерам на Кавказе, училась в Московской военной Академии, — и еще массу подробностей.

— Хорошо, свой номер Вы сообщили, пойду, обрадую ваших родных, — сказал он и вышел, мама, папа, как же я по вам скучала.

Вечером зашла медсестра, врач так и не появлялся.

— Девушка, а где Анатолий Иванович? — спросила я.

— У него операция сложная.

— А когда мне можно будет выписаться?

— Завтра вечером, если Вы себя хорошо чувствуете, — сказала девушка и ушла из палаты, нервная какая-то.

Ни на следующие утро, ни днем, врач не появился, когда я вечером приводила себя в порядок и готовилась к выписке, ко мне в палату зашло четыре мужчины: один в форме (судя по погонам полковник), два в черных костюмах и один с камерой.

— Здравствуйте, Вы Анна Гусарская? — начал разговор военный.

— Да, — сдавленно ответила я.

— Включай камеру, — сказал он и понеслось. — Анна, Вы стали символом победы и воли к жизни, — та-та-та тро-ло-ло. — И в знак благодарности мы Вам вручаем благодарность от лица мера города, за отвагу и мужество, — за что? — Так же Вы награждаетесь медалью и денежной компенсацией вразмере пятидесяти тысяч, — улыбаясь, сказал он, и стоило выключиться камере, вышел так же быстро как появился, со всеми остальными. Странно, даже не представился, не говоря уже о вежливости. Пиар — мощная штука. Во время незапланированного интервью я стояла неподвижно и даже слова не могла вставить в тот поток льстивых слов, но хотя бы денег дали, а, то я думали идти у друзей просить.

В итоге я одна, выходила в шумную Москву. Вызвав предварительно такси, направилась на вокзал, там купив билеты во Владимир, сидела и ждала поезда.

Выйдя на пирон, я полной грудью вдохнула воздух свое родины. Подобрав такси я поехала домой, поднялась на четвертый этаж и позвонила в такую родную дверь, но никто не открыл, странно им, же вроде сообщить должны. Хотя мама наверно как всегда в магазин с папой пошла, чтобы приготовить шикарный ужин для меня. Хорошо, что запасной ключ мы оставляли бабе Маше, нашей соседки напротив, старая знакомая нашей покойной бабушки.

Я позвонила, дверь не открыли.

— Баб Маш, это я Аня, мне бы ключи забрать, — за дверью послышался шум, потом звук перебирания ключей в итоге дверь открылась, а за ней предстала баб Маша, вечно в бигудях и любимом сиреневом халате. — Здрасти.

— Анечка, а я тебя в новостях видела, — сказала она и сжала меня в объятьях. — Даже не узнала бы, если имя твое не произнесли, похудела, подстриглась.

— А где мои родители? Давно ушли?

— Ой, Аня, давно, как по новостям передали, что было захвачены несколько баз, так они и ушли. Анечка, горе то, какое, им же письмо пришло, что тебя гранатой разорвало. Анечке, девочка моя ты только не волнуйся, все хорошо будет, — говорила она, держа меня за холодеющие руки.

— Где они?

— Вместе они, Ань, папа как узнал у него инфаркт случился, — у меня потемнело в глазах и задрожали руки.

— Мама?

— А у мамы приступ начался, а под рукой лекарства не оказалась, — моя мама была астматиком. Была… Почему о всех моих близких я начинаю говорить в прошедшем времени?!

— Когда? — бесчувственным голосом спросила я.

— Да как письмо пришло, за три дня они и… ушли. Анечка, солнышко, я с тобой, хочешь ты у меня поживешь? — заботливо начала говорить она.

— Где? — она поняла вопрос и сказала номер кладбища, — вызвав у нее такси, я поехала туда.

А на улице был дождь, даже ливень, и из туч лились слезы, которые не могла пролить я, все заледенело, умерло, окоченело. Только боль и пустота, в которой так хотелось спрятаться.

У могилы родителей я простояла до утра, сторож, увидев меня, не стал мешать, видимо не раз был свидетелем подобных сцен, я им рассказывала все, что со мной произошло, про Сашу… Саша. Про ребят, про побег, про смерть, которая меня окружала. Похвалилась что мне медаль дали. Стало легче, как если бы к оторванной руке приложили подорожник, эффекта никакого только с виду какая-то помощь.

Все мокрая и опустошенная я вернулась домой, взяла ключи и вошла в такую пустую и одинокую квартиру. Родители не успели ее продать, так что теперь она моя, такая же пустая как и ее хозяйка.

Осталось узнать про единственного дорогого мне человека, про Аллу, в больнице я узнала что Алла проходила там обследования, жива, это главное.

Я собралась и пошла по известному с детства маршруту, ее родители купили новую квартиру а Але отдали старую.

Музыка долбила в уши, все будет хорошо. Правда? Одна Алка у меня осталась, мне нужен собеседник, иначе я окончательно свихнусь. Вот и дом.