Шрифт:
В лодке
Он остановился на дороге:
– Ну, чего ты бежишь за мной?
Мы с ним запыхались, стоим, друг на друга смотрим и дышим тяжело.
– Слушай, долго ты так за мной бежать будешь?
Я молчу.
– Если ты так за мной бежать будешь, я не знаю, что тебе сделаю!
Он повернулся и пошел. А я за ним. На таком расстоянии, чтобы он мне ничего не сделал. Он опять остановился.
– Послушай, – кричит, – у меня там удочки спрятаны, не желаю я, чтобы все знали, где у меня удочки спрятаны.
– Я на твои удочки смотреть не буду, ты меня только в лодку возьми, зачем мне твои удочки!
– А ты отвернись, раз тебе мои удочки не нужны!
– А ты в лодке меня покатаешь? – спрашиваю.
– Да черт с тобой, садись в лодку, только не гляди, куда я удочки прячу!
Я отвернулся, он свои удочки достал и говорит:
– Смотри, чтобы в лодке шум не производить!
Я ему обещал, что шум производить не буду, и мы в лодку влезли.
Как только немного отъехали, я говорю:
– А что, если на тот берег к нахимовцам катануть? Посмотрим, как там нахимовцы живут, и обратно.
– Больше мне делать нечего, как к нахимовцам ехать, чего я там не видел! Ты сиди да шум не производи!
– А что, если, – говорю, – я за лодку уцеплюсь и буду плыть, а ты меня будешь везти?
– Да ты что, – говорит, – шутишь, что ли? Как же я тогда буду рыбу ловить? Ты лучше гляди, нет ли коров поблизости, они нам рыбу нашугают…
Коров не было видно, и я сказал:
– Неплохо все-таки к нахимовцам катануть…
В это время он якорь бросил и мне не ответил. Я все смотрел на тот берег, а он удочку разматывал.
Он удочку забросил, а я хотел воду рукой зачерпнуть и чуть лодку не перевернул.
– Не производи шум! – заорал он.
Я встал, чтобы шум не производить, а лодка так закачалась, что я чуть в воду не свалился.
– Ну-ка сядь! – заорал он. – Ну-ка сядь! Вот чурбан! Не смей мне шум производить!
Он стал вытаскивать якорь и все повторял, что в этом месте теперь нет смысла рыбу ловить, она вся ушла.
Мы уплыли в другое место, а я все думал, как бы на тот берег к нахимовцам попасть.
Он снова бросил якорь.
Я старался шум не производить и сидел не двигаясь.
Но рыба не ловилась.
– Чего же это такое, – сказал я, – никакого шума нет, и рыбы нет…
Он во все глаза на свой поплавок глазел, а мне надоело на него глазеть, раз ничего с ним не случается.
– Никакой тут рыбы нету, – сказал я, – все ясно.
Он глаз с поплавка не спускал и молчал.
– Да где же рыба! – говорю. – Нету никакой рыбы!
Он на меня посмотрел и спрашивает:
– А?
– Хорошо бы на тот берег, – говорю, – поехать, раз рыбы нет.
В это время его поплавок под воду ушел, а он как раз со мной разговаривал. Он дернул, да поздно. Всего червяка рыба съела и ушла.
Он как закричит:
– Если ты мне еще про тот берег скажешь, я не знаю, что тебе сделаю!
Насадил он нового червяка, забросил и сидит, опять на свой поплавок смотрит. Только он в другую сторону забросил, и мне не видно стало поплавка, и я осторожно пополз, чтобы поплавок увидеть. И тут я рукой банку с червями задел, и она в воду бултыхнулась. Я не знал, что это за банка такая, и ползу себе дальше как ни в чем не бывало.
Он ко мне спиной сидел. Повернулся и как заорет:
– Что ты наделал!
А я сразу не понял, что это банка с червями, и говорю:
– Какая-то коробочка упала…
– Немедленно, – кричит, – убирайся от меня! Уходи сейчас же! Тут же уходи! Сматывайся сию минуту! Сию секунду проваливай!
– Да как же я сию секунду уйду, если вокруг вода…
Он стал грести изо всех сил к берегу, и все ругался, ругался, и кулаком мне грозил, и себя ругал за то, что взял меня, а я только делал виноватое лицо – что же я мог еще сделать!
Я ему даже «до свидания» не сказал, выпрыгнул из лодки и пошел.
А он мне вдогонку крикнул:
– Дурень несчастный, тунеядец, балбес!
Я повернулся и кулаком ему погрозил. Какое он имеет право меня разными словами обзывать!
Разговор
Я и говорю Матвею Савельичу:
– Плохо все-таки, что у вас нет лодки.
– Плохо, что жены нет, – говорит Матвей Савельич.
– Возьмите да женитесь, – говорю.
– Возьми лодку себе да и сколоти, – говорит Матвей Савельич.