И она рассказала, что узнала от Эллен: как Вальтер Лунд возил с собой Ребекку в Копенгаген.

– Об этом следует поговорить с Дианой Тролле. – Алекс поднял ладонь. – Она наверняка помнит, ездила ли ее дочь на выходные со своим куратором.

– Ты хочешь, чтобы я ей позвонила?

Алекс закашлялся и уставился на крышку своего стола:

– Нет, я позвоню сам.

Он опять поднял глаза. Она видела, что ее слова заставили его серьезно задуматься. Фредрика надеялась, что дальше расспрашивать он не будет, но напрасно.

– Кто еще состоял в этом киноклубе?

«Мой Спенсер…»

– Больше никаких знакомых имен. Но я буду изучать этот вопрос дальше, параллельно с другими делами. – Она посмотрела на Алекса. – А вы с Петером? Нашли что-нибудь новое?

Алекс молчал так долго, что, казалось, она не дождется ответа.

– Нет, ничего, – ответил он наконец.

У нее возникло чувство, что он тоже солгал.

Решение было принято прежде, чем Алекс додумал мысль до конца. Он позвонит Диане Тролле, а дальше видно будет, в какую сторону повернется разговор.

– Нам нужно поговорить об одном деле, – сказал он.

– Это касается Ребекки?

А разве есть что-то, что не касается Ребекки? Алекс удивился: неужели она могла подумать, будто он звонит ей по какому-то другому поводу?

– Да, и людей, которые, по нашим сведениям, находились в ее окружении перед тем, как она пропала.

Иногда он сам спрашивал себя, почему предпочитал именно эту формулировку. Он всегда говорил: «перед тем, как она пропала», а не «перед тем, как ее убили». Потому что в ней было больше правды? Судмедэксперт не мог сказать, сколько она прожила после того, как ее видели в последний раз. Возможно, убийца умертвил ее на месте. Но он с таким же успехом мог несколько дней держать ее взаперти. Или несколько недель. Этого они не могли установить. И если сам убийца не расскажет, они так никогда и не узнают всей правды.

– Может быть, приедешь ко мне?

Нет, черт подери!

Ее голос звучал так мягко, пробуждая в душе запретные влечения.

– Да, если это удобно.

– Если будешь в половине седьмого, поужинаем вместе.

Пульс стучал в висках, взгляд Алекса устремился к портрету Лены.

«Слишком рано, – подумал он. – Я не могу».

– Алекс, это всего лишь домашний ужин.

Она словно читает его мысли.

Приняв приглашение и закончив разговор, Алекс почти бегом пустился в кабинет Петера.

– Ты ничего не говорил Фредрике о Лагергрене?

– Нет, естественно. Как там дела с Хоканом Нильссоном? – спросил в свою очередь Петер.

– Шлюз он не проходил, так что остался на озере Меларен. Мы объявили его в розыск, и завтра он должен найтись. Хотя будет непросто: хорошая погода многих соблазнила спустить катера и яхты на воду раньше времени… Тебе, наверное, уже пора домой? – Алекс оглядел Петера.

– Да, скоро пойду. Осталось еще кое-что доделать. А ты?

– Я тоже собираюсь уходить. Но сначала хочу дождаться сообщения по поводу тех золотых часов.

– Сообщение уже прибыло, – раздался голос за его спиной.

В дверях стоял следователь, которому было поручено изучить этот вопрос. Алексу захотелось взглянуть, сколько времени, и тем намекнуть, что информация добывалась слишком долго.

– Часы этой модели были представлены на шведском рынке в тысяча девятьсот семьдесят девятом году и назывались «Папины часы». Популярностью они не пользовались, их продавали лишь несколько магазинов в Стокгольме и в других частях страны.

– И это все? – разочарованно спросил Алекс.

– Еще нет.

У следователя был торжествующий вид, словно он одержал большую победу.

– Я посетил не менее двадцати магазинов, и только в двух владелец работал в этой отрасли достаточно давно, чтобы помнить то время. И один из них был совершенно уверен, что именно он продал однажды этот экземпляр.

– Ты серьезно? – Петер посмотрел на коллегу с сомнением, однако тот кивнул.

– Он уверен на сто процентов – из-за надписи на обратной стороне. Он ее хорошо помнил. Его жену тоже зовут Хелена, потому и запомнил.

– Ну, и что он рассказал? – Алекс заинтересовался.

– Эти часы он продал женщине в конце тысяча девятьсот семьдесят девятого года – кстати, в том году у него самого родился ребенок, – а три дня спустя она принесла их обратно. Часы встали. Владелец магазина отдал их в починку, а в качестве компенсации лично занес ей домой, когда были готовы.

Прошла целая секунда, прежде чем Алекс и Петер осознали смысл этих слов.

– Она жила на Стюрегатан, по соседству с самим часовщиком, в соседнем подъезде.