— Это другое дело. Что же нам с вами сделать? А что вам обычно помогает?

— Помогает, если я похожу по коридору.

— Ну и хорошо. Идите, походите по коридору. Как успокоитесь — возвращайтесь.

— А вы не боитесь, что я там что-нибудь подсмотрю?

— Представьте себе — не боюсь. Вы не похожи на жулика. Идите.

Горло мне схватила судорога. Чтобы не заплакать, я побыстрее выскочил в коридор.

Полумрак коридора, как всегда, подействовал на меня целительно. Разумеется, я ничего не подсматривал — «шпор» у меня вообще не было. Но если бы и были, не стал бы. Вернувшись, я очень быстро решил пятую задачку и все равно сдал работу раньше многих. Он снова посмотрел ее и сказал просто:

— Хорошо, — но во взгляде было еще много всего. И главное: «Ай, молодец! Поборол себя». Честное слово, таких благожелательных педагогов я больше никогда не встречал.

Пятеркой здесь пахло так сильно, что этот запах перебивал потрясающий запах цветов у ВСХВ. Видите, как давно это было… Это было тогда, когда нынешний ВВЦ, а еще раньше ВДНХ (Выставка достижений народного хозяйства), назывался первобытно и дико — ВСХВ (Всесоюзная сельскохозяйственная выставка). Это было тогда, когда цветы еще пахли. Сейчас же они пахнут травой, в лучшем случае — капустой. Как приятно было видеть вечно трудолюбивых пчел и шмелей, вьющихся над цветами. Их было здесь так много, гораздо больше, чем людей. Людей я что-то вообще не приметил. На огромных площадях, усаженных изумительными цветами, я отдыхал от экзамена в полном одиночестве. Редко-редко какая фигура пройдет где-то на периферии моего зрения. После сегодняшнего напряжения это четко — побыть одному. Мне еще предстояло окунуться в людское мельтешение, а его и в отдельно взятой моей голове — хватало.

Следующий экзамен был математика устная, в которой я был не так тверд. По-хорошему засесть за учебники следовало бы сегодня же. Но это было исключено. Дело в том, что обещанный брату экзамен по математике письменной имел быть завтра утром. Несчастное стечение обстоятельств. На завтра можно уже вычеркнуть подготовку к своему экзамену. Завтра посвящено брату.

И наступило завтра. Оно было в разы хуже, чем вчера. К обычному экзаменационному мандражу добавился страх быть пойманным. Ведь я — подставное лицо, и это лицо нисколько не похоже на фотокарточку экзаменационного билета моего брата. Разве что очки такие же. И все повторилось. Я быстро решил первые четыре задачи и… поплыл. Теперь я подолгу сидел с закрытыми глазами, но ясность не возвращалась. Экзаменационный билет, как и положено, лежал на столе, но я его больше, чем наполовину, зарыл в черновиках. А мне все мерещилось, что он сейчас выпрыгнет из этой груды и заорет: «Посмотрите на меня! Я вовсе непохож на этого жулика»! Только вчера я еще не был жуликом, а сегодня тот же самый честный и хороший я — уже жулик и проходимец. Может быть, сегодняшний экзаменатор был не менее благороден, чем вчерашний, и он, может быть, тоже мог бы отпустить меня погулять в коридоре, кто знает? Но сегодняшний я не был я вчерашний.

«Хватит!» — решил я, пошел к столу и сдал работу.

Брат ждал внизу, в институтском скверике.

— Решил из пяти четыре, — предупредил я его вопрос.

— Но эти четыре железно?

— Сто процентов.

— Тогда поехали в Сокольники. Коньяк пить. — Он встал с лавочки. В сумке отчетливо звякнуло.

— Четыре из пяти для человека, который четыре года отбарабанил… Как ты думаешь?

— Я думаю, вполне прилично.

— Постой, получается: приблизительно по примеру за каждый год службы? Выходит, вооруженные силы не выколачивают из нас знания, а наоборот — вколачивают?.. Так что ль?

— Да, брось ты, Валер. Дело сделано.

— Было бы подозрительно, если бы я, то есть ты, решил все пять. Я же не на флоте служил, — балагурил брат. Видно было за версту, что он страшно доволен.

— А откуда деньги? — спросил я.

— Отец выделяет на поощрение наук, по 25 рублей на каждую науку.

— На каждый экзамен?

— Ну, да. Кроме сочинения.

— А оценку за сочинение уже выставили?

— Тройка.

— Ну скажи, зачем ты так рисковал? Лучше бы я написал.

— Сочинение пишется часа четыре. Большие возможности попасться с экзаменационным билетом…

Конечно, этот день для моей подготовки пропал. Но мы в Сокольниках так крепко нагрузились, что почти что пропал и следующий. Только к вечеру я стал способен кое-что пролистать. А я знал свои слабые места. Были они даже в любимой алгебре.

Уже в аудитории за полчаса подготовки я так и не успел дойти до последнего вопроса. При беглом знакомстве с билетом меня сразу ужаснул второй вопрос: «Докажите теорему»… Я ее напрочь не помнил. Минуты две ушло на борьбу с собой. «Успокоиться и думать!» — приказал себе. И вот минут за пятнадцать при помощи аксиом, лемм и своей собственной склонности к логике я ее доказал. Са-ам! Но экзаменатор был тертый калач. Откровенно не интересуясь моими записями и задав всего пару вопросов, он быстро нащупал мои слабые места. Именно те, которые я так и не успел освежить. Как математик он мгновенно доказал мне, что я вообще ничего не знаю. А пятерка за письменную работу объясняется просто — списал. Наверное, по этой же причине он так и не заглянул в мои записи.

— Ничего я не списывал, — возмущенно сказал я. — Посмотрите мое доказательство теоремы. Я ее не помню и писал не по памяти. Я ее сам доказал. У вас тут, кажется, не физмат?

— Свободны — три! — прекратил он дискуссию. — Вернитесь, вы забыли экзаменационный билет.

— А на хера он мне теперь сдался?

— Послушайте, не стоит так отчаиваться, — лицемерно сказал он, — три — это еще не два. В самом крайнем случае поступите на будущий год.

— Оцените, как математик, этот редкий математический казус, когда три фактически равняется двум. А чтобы еще раз поступать к вам, так здесь, кажется, не Гарвард…

«Три» мне было точно безразлично и не нужно. Но эта тройка была моей настоящей победой. Ведь он откровенно меня заваливал, искренне и нежно. А все-таки на двойку так и не натянул. К тому же, хотел выглядеть в моих глазах человеком, а может быть, и в своих собственных.

А брата мы коллективно поступили, и он стал студентом. Ну, ему-то нужнее. Мое время терпит.

В сентябре я пошел на работу. Отец устроил, через своего заказчика. Само трудоустройство не было проблемой. Сложней было вспомнить и найти такого заказчика, чтобы не только пальто у братьев были одинаковые. Но раз один работает в КБ, то чтобы и другой тоже работал в КБ.