Два крестьянина, очевидно самые любопытные, поднялись со своих мест и вышли на улицу, желая узнать, куда Мухаммед послал парня.

Через несколько минут юноша вернулся. В руках у него была лохматая папаха — шапка Расула. Мухаммед повертел ее в руках. Да, он не ошибся, вторая пуля пробила папаху как раз посредине. Он удовлетворенно улыбнулся.

Юноша тихо сказал ему что-то. Мухаммед нахмурился, быстро встал и вышел из дома.

На улице его ждало несколько стариков. Увидев Мухаммеда, они прервали свою беседу. Один из них подошел к нему.

— Не задерживайся здесь, сынок, — сказал он.

— Почему?

Старик покачал головой, будто извинялся в чем-то.

— Мы только что узнали, староста послал своего сына в город. Как бы не привел стражников!.. Недосмотрели мы…

Мухаммед улыбнулся.

— И это вас встревожило? Беда невелика! Давно он послал сына в город?

— Как только ты появился в деревне.

Мухаммед махнул рукой и хотел опять войти в дом, но старик взял его за локоть.

— Нет, не задерживайся. Мы приготовили тебе коня.

Мухаммед пристально посмотрел на старика. "Сдается мне, — подумал он, — дело не только в том, что староста послал в город своего сына. Кажется, он еще что-то сделал. Старики стыдятся сказать мне об этом, но я вижу: они встревожены".

— Очень вам благодарен, — сказал он, — но конь мне не нужен. Я буду уходить лесом, не беспокойтесь обо мне.

Мухаммед бросил взгляд на то место, где недавно лежал труп Расула. На дороге ничего не было.

— Мы велели унести его и предать земле, — сказал старик.

Мухаммед ничего не ответил. Попрощавшись с крестьянами, он быстрым шагом направился к лесу той же дорогой, по которой пришел. Он ни разу не обернулся назад.

Мухаммед скрылся из виду, а старики все смотрели с беспокойством на дорогу. Староста мог заставить кого-нибудь из своих людей устроить засаду и убить его.

Мухаммед тоже думал об этом. Едва начался лес, он свернул с тропинки и пошел вдоль нее, внимательно вглядываясь вперед. Через полчаса он опять вышел на тропинку.

В лесу было прохладно, приятно пахло сыростью.

Мухаммед решил скоротать дорогу и спустился в лощину напрямик.

Неожиданно впереди послышались отрывистые звуки. Он прислушался. Это была человеческая речь. Уж не засада ли? Кажется, беспокойство стариков было ненапрасным.

Он взял винтовку наперевес. Шорох в кустах повторился, и опять послышались чьи-то приглушенные голоса. Осторожно ступая, так чтобы не было слышно треска валежника и шороха сухих листьев, Мухаммед стал медленно продвигаться вперед. Остановился, опять прислушался; он узнал голоса своих товарищей.

Мурад говорил кому-то:

— Твой отец думал, что ему хорошо заплатят за это? А ты, дурак, попался на его удочку! А если мы сейчас расправимся с тобой?

В ответ кто-то застонал. Очевидно, Мурад ударил человека, с которым разговаривал.

Мухаммед не стал ждать. Желая напутать гачагов, он воскликнул:

— Ни с места, стрелять буду!

Но хитрость его не удалась. Гачаги узнали голос атамана, никто не испугался.

А Мурад воскликнул:

— Вот и сам Мухаммед!

Вожак гачагов вышел из-за кустов и увидел всех своих товарищей. На земле лежал связанный человек. Неподалеку, к кусту орешника, был привязан пегий конь без седла. Очевидно, он принадлежал тому, кто лежал на земле.

— Кто это? — спросил Мухаммед.

Мурад подошел к нему.

— Это сын старосты. Отец послал его в город сообщить: Мухаммед в Сувагиле.

Мухаммед сел на поваленный ствол дерева. По его приказанию сына старосты развязали, вытащили из его рта платок.

Это был юноша лет семнадцати — восемнадцати. От страха он был бледен как полотно, губы у него дрожали.

Мухаммед подозвал его к себе.

— Напрасно твой отец послал тебя за городовыми. А вдруг бы тебе в лесу повстречался медведь, что бы ты тогда делал? Медведь — не человек: вряд ли мольбы и жалобы тронут его сердце.

Гачаги рассмеялись. Один из них сказал:

— Он сулил нам много денег. Отпустите, говорит, меня, я принесу вам все, что есть у отца!

— Хорошо, — насмешливо бросил Мухаммед, — ступай и скажи отцу: Мухаммед дал слово, что сам направит к вам в деревню начальство. Проваливай!