— Нет, ее подругой.

Хачатурянц достал из кармана платок и утер потное лицо. Во рту у него пересохло.

— Ты опозорил меня! Теперь Тайтс никогда ни в чем не поверит мне! И будет прав.

— Странный ты человек, Айрапет! Разве я говорил тебе: ступай заяви о листовке? Я показал ее тебе и спросил, откуда, по твоему мнению, она могла взяться, а ты, вместо того чтоб подумать, как сумасшедший помчался к Тайтсу?

Хачатурянц впал в уныние.

Когда Мухаммед и Расул показались в деревне, обитатели ее переполошились.

— Мухаммед!.. Мухаммед!.. — слышалось со всех сторон.

Одни были рады, другие — испуганы, третьи — изумлены.

Едва известие о приходе Мухаммеда дошло до крестьян, гулявших на свадьбе, все высыпали на улицу. Зурначи, видя, что играть не для кого, умолкли.

Мальчишки, расталкивая локтями толпу, старались пробиться вперед, чтобы увидеть вблизи знаменитого Гачага Мухаммеда.

Однако надо сказать, что взоры всех были устремлены не на Мухаммеда, который был в простом крестьянском одеянии, а на Расула. Многие считали, что это и есть Мухаммед. Только старики узнали сразу, кто из этих двоих Мухаммед. Расул стоял перед толпой, не смея поднять глаз.

В деревне, где только что надрывалась пронзительная зурна, сделалось тихо, как на кладбище. Никто не понимал, зачем эти два гачага пришли в их деревню и что им здесь надо.

Расул, видя, что Мухаммед молчит, чуть поднял голову и исподлобья оглядел собравшихся.

Мухаммед продолжал хранить молчание, будто ожидал чего-то.

К площади сбегались крестьяне, услышавшие о появлении Мухаммеда. Толпа росла с каждой минутой. Здесь были и дряхлые старики с палками в руках, и черномазые полуголые малыши. Площадь находилась на пригорке и была хорошо видна со всех концов деревни. Даже женщины, бросив домашнюю работу, поспешили подняться сюда — узнать, что произошло. В домах остались лишь слепые, немощные старцы и спящие в колыбелях младенцы.

Крестьяне ждали: что-то должно произойти. Но что именно? Почему один гачаг привел в их деревню другого?

Мухаммед внимательно следил за толпой, окружавшей их с четырех сторон. Мало ли что могло произойти. И среди крестьян мог найтись недобрый человек, пожелавший выпустить в него пулю. Не заметив ничего подозрительного и успокоившись, он обратился к толпе.

— Кто знает этого человека? — спросил он, указывая на Расула. — Если такие есть, прошу, пусть выйдут вперед!

Крестьяне молчали.

Сквозь толпу протиснулся человек средних лет с небольшой круглой бородкой. Тяжело ступая, он вышел на середину площади и, вглядываясь в Расула, глухо сказал:

— Я знаю его.

Расул метнул на крестьянина мрачный взгляд.

— Кто же он? — громко спросил Мухаммед.

Крестьянин нерешительно ответил:

— Это Расул, сын Махмуда. Месяц назад он ограбил меня, когда я возвращался из города. Но я знал его нрав и раньше. Однажды ночью он явился в дом моего брата и силой забрал почти новое седло. Когда он встретил меня на дороге, то назвался Мухаммедом. Я не поверил ему.

От злобы глаза Расула налились кровью. Он и правда не помнил, когда ограбил этого человека.

— Ты лжешь! — закричал он. — А еще считаешь себя мужчиной!.. Постыдился бы своей бороды!..

Крестьянин равнодушно пожал плечами.

— Чего мне стыдиться? Я сказал правду. Я хорошо знаю тебя. Когда ты пришел в дом моего брата, я подавал тебе чай и еду. Забыл? Спустя месяц ты остановил меня на дороге, и я назвал себя, напомнил, что принимал и угощал тебя. А что ты сделал? Ты сказал, будто ты не Расул, а Мухаммед.

Толпа загудела, заволновалась.

— Кто еще знает его? — вновь обратился Мухаммед к собравшимся.

Кто-то выкрикнул:

— Длиннорукий Вели тоже был ограблен на прошлой неделе, когда шел на мельницу.

— Где он?

— Ушел в город на рассвете.

— А кто ограбил его? Вы знаете?

Ответа не последовало. В толпе продолжали перешептываться. Чувствовалось, крестьяне не решаются говорить откровенно.

Наконец вперед вышел темнолицый крестьянин и, указав рукой на парня в сером архалуке, стоявшего в переднем ряду, сказал:

— Здесь его сын, пусть он скажет, — и, обратившись к парню, спросил: — Эй, Гасан, ты почему молчишь? Или тебе неизвестно, кто ограбил твоего отца?!