Анри де Кормель бросил нетерпеливый взгляд через плечо.

Безусловно, женщина устала ждать и нетерпеливо притоптывала ногой.

— Я буду у Рампельмейера в пять часов, — заторопился он. — Приходите.

Он поспешил к своей спутнице, взял ее за руки и, очевидно, начал извиняться. Шина быстро пошла дальше. Она не слышала, что говорил виконт, но слова женщины прозвучали весьма отчетливо:

— Послушай, Анри, что это за красавица?

В этих словах был сарказм, и Шина, покраснев, поспешила прочь.

Теперь, так немного прожив в Париже, она прекрасно усвоила разницу между собой и мадам Пелейо, а также другими женщинами из посольства.

Много раз Шина радовалась тому, что ей не приходится контактировать с ними. Теперь с замиранием сердца она вспомнила, что должна появляться к обеду каждый день. Трое мужчин будут видеть контраст между ней и изысканно одетой супругой посла.

Конечно, посол по-доброму отнесется к ней, но какое выражение она увидит в глазах Анри де Кормеля. И что подумает полковник Мансфильд? Он будет презирать ее за неумение одеваться, как и за неосведомленность во многом другом. Шина вспомнила его вопросы, проницательный взгляд и почувствовала внутреннюю дрожь. От него ничего не утаишь.

Однако солнце начинало садиться, когда она шла по Елисейским Полям к Триумфальной арке.

Наконец она дошла до авеню Марсель. В доме 192 было четыре квартиры. Мадемуазель Фонтес жила на втором этаже. Шина вошла в дом, и консьержка направила ее по красивой лестнице к одной из дверей. Она позвонила. И через несколько минут ей открыла служанка в красивом платье тех же серых тонов, что и форма шофера.

— Мадемуазель Фонтес дома? — спросила Шина.

— Как мне доложить? — надменно спросила девица.

И Шине стало неловко за свой невзрачный внешний вид.

— Скажите, пожалуйста, мадемуазель Фонтес, что я хочу ей вернуть, то, что она потеряла.

Горничная заколебалась, но затем все же пригласила Шину войти. Оставив ее в холле, она, очевидно, пошла за хозяйкой. Шина едва успела оглядеться, как дверь распахнулась и молодая женщина, которую Шина сразу узнала, устремилась к ней.

— Вы нашли мой бумажник? — взволнованно спросила она.

Как и ожидала Шина, лицо ее было симпатичным. Светлые волосы, длинные ресницы, большие, с томной поволокой глаза и ярко-красные губы.

Вместо ответа, Шина достала из кармана бумажник.

— О, как замечательно. А я только что обнаружила пропажу. Я уже вызвала машину, чтобы вернуться в магазин. Я думала, что потеряла его в цветочном магазине.

— Нет, он был на земле, на улице, — объяснила Шина. — Я махала вам, но вы не остановились.

— Вы махали мне… конечно! — воскликнула мадемуазель Фонтес. — И я вам помахала в ответ, но я не поняла, что мне нужно было остановиться.

— Но разве вам не показалось странным, что я вам машу? — спросила Шина.

— Нет, конечно нет! — ответила мадемуазель Фонтес. — Люди часто мне машут.

Шина не смогла скрыть удивления, и француженка сказала:

— Возможно, вы не знаете, кто я.

— Боюсь, что да, — ответила Шина. — Я англичанка и только недавно приехала в Париж.

— Англичанка! — воскликнула она. — Я сразу поняла, что вы иностранка, но не могла определить кто. В отличие от большинства англичан, у вас такая правильная речь.

Шина улыбнулась:

— Моя няня была француженкой.

— Так вот почему вы так красиво говорите. Но теперь я должна представиться. Я Фифи Фонтес, певица из «Казино де Пари».

Шине, однако, это ни о чем не говорило. Но тут она смутно начала припоминать, что супруга посла говорила об этом казино.

— Вы актриса? — спросила она.

— Ну да, — улыбнулась мадемуазель Фонтес. — Звезда «Казино де Пари». Когда вы махали, я приняла вас за свою поклонницу. — Ее глаза загорелись, и она добавила: — Я очень популярна.

— Я в этом уверена, — ответила Шина. — Я любовалась вами, когда увидела, как вы уронили бумажник, садясь в машину.

— Я очень торопилась. Это мой самый большой грех. Я всегда опаздываю и поэтому всегда спешу. Дурная привычка. Когда-нибудь я от нее избавлюсь. — Мадемуазель притворно вздохнула. — Ну хватит обо мне. Поговорим о вас. Вы так добры, что вернули мне бумажник. В нем было много денег, но это не важно. Главное, что в нем моя удача.

— Ваша удача? — переспросила Шина.