Кот начал бродить по квартире и орать — ну прямо как весной. С чего бы вдруг?

Белка выкурила еще три сигареты и выпила стакан Эдедифена — немецкой шипучки от головной боли, преждe чем сумела заснуть.

Утром в понедельник Белку разбудил телефон. Звонил Леха. Он извинился за раннее беспокойство (по богемно-коммерческим понятиям половина девятого — время для звонков малоприличное) и сообщил, что за деньгами приехать может только послезавтра. Едва Белка задремала, а встревоженный кот Степан выбрал себе новую позу, как телефон а ожил, и теперь уже подруга Женечка, десять раз извинившись попросила в долг до пятницы пятьдесят тысяч. Встретиться договорились в середине дня но и своей лучшей подруге не рассказала Белка об Разгонова из Ясной Поляны. Может, просто потому, что ей хотелось спать, а может… Да, было, было какое-то предчувствие.

Ее последняя попытка уснуть успехом не увенчалась

— Вы жалюзи продаете? — поинтересовался низкий женский голос.

Степан тоже оставил надежду уютно свернуться и отправился хрумкать недоеденный вечером «Вискас».

— Продаю, — огрызнулась Белка, — только не вам.

И повесила трубку.

Телефон тут же зазвонил вновь. Сна уже не было ни в одном глазу — было только желание послать всех очень далеко.

— Знаете что, — прокричала Белка вместо «алло», — засуньте себе эти жалюзи…

— Разгонова Ольга Марковна? — спросил бесстрастный вкрадчивый голос.

И Белке сразу сделалось холодно от этого официального обращения. Мгновенно всплыл в памяти «ТТ», завернутый в тряпку, и фраза из записки — про пушку и полторы штуки гринов. Доигрался хрен на скрипке.

— Да, это я.

— Вас беспокоит старший инспектор ГУВД, следователь по особо важным делам майор Кондратьев.

Этот длинный титул уже не произвел слишком сильного впечатления. Вот только зачем по особо важным делам?

— Ольга Марковна, постарайтесь сохранять самообладание. Вам будет нелегко услышать то, что я сейчас сообщу.

Ох уж этот садистский обычай готовить человека к страшному известию!

— Ваш муж Разгонов Михаил Григорьевич погиб. Он убит неизвестными лицами.

— Кого? — вырвался у Белки идиотский вопрос. Она все еще автоматически продолжала думать, что это Миха натворил чего-то.

— Вашего мужа Разгонова Михаила Григорьевича, — повторил майор, изменяя падеж, — убили при еще не до конца выясненных обстоятельствах.

— Где? — выдохнула Белка, словно это было теперь самым главным.

— В городе Старице Калининской области.

Белка помолчала. Потом задала совсем глупый вопрос

— Почему?

— Ольга Марковна, я понимаю, как вам сейчас тяжело. Я вам соболезную, но, пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Сегодня, не позднее семнадцати ноль-ноль, должны явиться в морг больницы МПС для опознания Запишите, пожалуйста, как ехать и кого спросить.

— Уже пишу, — сказала Белка, поскольку блокнот и что-нибудь пишущее всегда держала рядом с телефоном, и, не чувствуя карандаша в онемевших пальцах, нацарапала продиктованный адрес на листке.

— А завтра в двенадцать ноль-ноль я жду вас у себя на Петровке. Пропуск уже заказан. Скажете, что вы к майору Кондратьеву. Не забудьте паспорт. И еще. Я должен предупредить вас. Лицо вашего мужа будет несколько трудновато узнать. Понимаете, он был убит тремя выстрелами в голову. Из крупнокалиберного оружия. И последнее. Запишите мой телефон. Если вдруг возникнут вопросы.

Белка не помнила, как закончился этот разговор. Она даже не помнила, как вставала за сигаретами и зажигалкой. Но теперь она сидела на краешке незастеленного дивана, курила одну за одной, стряхивая пепел на ковер, и не могла плакать. Плакать было нечем, словно это у нее исчезло напрочь лицо, словно это ей в голову попали три пули крупного калибра.

Что в таких случаях полагается делать? Завешивать черным зеркала? Молиться Богу, в которого никогда не верила? Рвать на себе волосы? Обзванивать родных и друзей? Она никак не могла сообразить, кому следует звонить в первую очередь, и поэтому позвонила Майклу. Тот, по счастью, оказался дома.

— Салют, Майкл. Миху убили.

— Что?

— Я говорю: Миху убили.

— Кто? — Майкл всегда даже в состоянии полной ошарашенности правильно выбирал ключевой вопрос.

— Не знаю. Я завтра иду к следователю.

— Ты из дома звонишь?

— Да.

— Сиди и жди. Я сейчас приеду.

Белка собиралась ехать в морг на такси (о троллейбусах страшно было подумать), но Майкл согласился отвезти ее. Сначала Белка, конечно, разревелась едва начав рассказывать о телефонном звонке с Петровки потом по наущению Майкла выпила полстакана водки и пожевала бутербродов с кофе…

— Пока не надо никому звонить, — объяснял Майкл уже в дороге. — Вот договоришься обо всем в морге, съездишь в похоронное бюро, тогда и начнешь сообщать людям. А еще лучше уже после Петровки. Ведь тебя же все задолбают вопросами.