– Подождите, мне с генералом Гудзой стоило огромных усилий подобрать подходящую партию, да ещё свести Екатерину, таким образом, чтобы она сама об этом не подозревала и теперь это всё взять и бросить?!
– В полном расстройстве чувств, высказался Корнелиус.

– Ну, зачем же бросать? Ещё ничего окончательно не решено, просто нужно будет учитывать новый фактор в лице Ольги Ворониной.
– С лёгкой усмешкой ответил Фармер и, отвернувшись от монитора, задумчиво помолчал несколько мгновений и вновь заговорил:

– Как ты уже неоднократно убеждался с нашим молодым человеком лучшей политикой является предоставление ему практически полной свободы действий.

– Да уж! За неполный год, без какой либо серьезной поддержки с нашей стороны умудриться развернуть дело с таким размахом надо суметь. Ничего не скажешь, деятельный молодой человек.
– С ноткой лёгкой зависти, высказался начальник службы безопасности.

– Самое главное люди ему доверились, и он из кожи вон лезет, чтобы оправдать оказанное доверие и пока всё у него отлично получается, а как будет дальше, время покажет.

– Ну, я думаю, твоя агентура в его окружении держит всё под контролем и не позволит нашему парню совершить какую-нибудь глупость.

– Не позволит, хотя его колонисты остаются тёмной лошадкой, так как они поголовно отказываются о себе, что-либо говорить и это довольно странно.

– В этом нет ничего удивительного, так как колонисты буквально поголовно являются потомками полевых агентов нашей разведслужбы.

– Это, я знаю но, всё ж такое поведение странно...

– В данном случае не они меня беспокоят, а твой человек давший согласие сотрудничать с Дювалем. Как бы его реально не перекупили...

– Это исключено, - категорично, заявил Корнелиус, - человек предельно надёжен и в случае непредвиденного развития событий, займёт место Бобра.

– Будем надеяться, а то хозяева Дюваля имеют просто колоссальные возможности особенно финансовые и от них можно ожидать самых неординарных шагов.

– Без всякого сомнения, это так, но все же, я совершенно уверен в нашем человеке, впрочем, как и в Бобре.

– Что-то неспокойно мне на душе, - отстранённо проговорил Фармер, вглядываясь в окно, - ты вот, что, дай команду, пусть нашего мальчика возьмут под плотную охрану пока он находится на Санкт-Петербурге, но дело поставь таким образом, чтобы, ни единая душа её не обнаружила. Ты меня понял?

– Разрешите выполнять?

– Действуй.

Глава-1

Устало облокотившись спиной о борт спасательной шлюпки, построенной из натурального дерева, Бобёр закрыл глаза и, стараясь особо не обращать внимания на резкий запах смеси гари и пота исходящий от одежды спасшихся людей, с потерпевшей крушение прогулочной яхты и припомнил последние сутки своего пребывания на борту злосчастной посудины.

Покинув комфортабельный лимузин, присланный за ним Екатериной Борн, молодой человек был встречен предупредительным стюардом в старинном костюме военного моряка седой древности и препровожден на борт классической яхты с символичным названием 'Екатерина'. Поднявшись по трапу на палубу, майор приветливо поздоровался с именинницей и вручил ей подарочный футляр, открыв который, девушка искренне восхитилась изумрудной диадеме в оправе из белого золота, с небольшими бриллиантовыми вкраплениями и, чмокнув в правую щёку, убежала куда-то на нижнюю палубу. Оставшись в одиночестве, Бобёр прошёлся к корме и, оперившись на релинг, с большим интересом осмотрел парусное вооружение. Он в морском деле совершенно не разбирался, но выглядело всё это весьма впечатляюще, особенно для тех, кто отдыхал на яхте, да и со стороны судно выглядело настоящим произведением искусства радующее глаз любого эстета.

Услышав какой-то шум со стороны пирса, молодой человек обратил внимание как к месту, где стояла яхта, медленно подкатила целая кавалькада состоящая из нескольких лимузинов и когда она остановилась из машин стали выходить пассажиры и, соблюдая очерёдность, степенно поднялись на борт. Внимательно присмотревшись, Бобёр некоторых гостей узнал, так как они частенько мелькали на центральных телеканалах. Быть может, некоторые при виде этих лиц испытали бы благоговение, но майор давно придерживался библейского постулата ' не сотвори себе кумира' и поэтому с безразличием отнёсся к появлению на яхте нескольких 'звёзд' видя в них обычных людей.