Вот такое игривое настроение вдруг напало, так и тянуло шутить все время. Но Форманов даже внимания не обратил. Ведь оказалось, что генерал Кулаков угадал, хотя и сам не сумел бы объяснить сразу, какая тут была логика.

— Ну, — осведомился Алексей Михайлович сурово, — и где же ты записал этот номер?

— Я видел его машину, выезжающей из ворот турецкого посольства, минут двадцать назад

— Сколько? — улыбнулся Форманов. — Занятно… Самого Демидова в ней быть не могло. Погоди, я сделаю запрос, пусть пока ищут.

Начальник ЧГУ набрал какой-то очень короткий номер — либо это была АТС-1, то есть правительственная связь, либо внутренняя сеть ФСБ, к которой Управление, некогда совершенно обособленное, теперь опять подключили напрямую. Форманов попросил выяснить все возможное по интересующему вопросу, после чего снова обратился к Кулакову.

— Ну, так вот, Владимир Геннадиевич, они потребовали не проводить фонографическую экспертизу голоса Навигатора. Не попросили, а именно потребовали! А также немедленно передать пленку с той записью одному из них лично в руки. Все возможные копии велено уничтожить и вообще заниматься этим делом строго в рамках рекомендаций. Я вспылил, ответил довольно резко, что мы так не работаем, что у нас свои методики, и любое расследование полагается вести по определенным правилам от начала и до конца. Кураторы мои развели руками и объяснили, что их правила важнее всяких других. Разговор переходил в самую тупую, бюрократическую стадию. А я как раз к этому моменту догадался, кто он такой — наш любимый Навигатор. После их заявления уже трудно было не догадаться. Ну, я и сказал им прямо. Нет, фамилию не назвал, просто объяснил, что знаю теперь, кто такой Навигатор — и все. А никакой экспертизы уже и проводить не надо, просто следует решить, как нам быть теперь с этим знанием.

Они, конечно, заподозрили утечку, причем через Гамбург, Берлин и так далее. Я попытался объяснить, что просто вычислил ответ — на то мы, в конце концов, и аналитическая служба. Вроде поверили. И тогда начался уже серьезный разговор.

Кулаков слушал и прикуривал вторую сигарету от первой.

— Успеваешь следить за ходом мысли? — то ли в шутку, то ли всерьез поинтересовался Форманов.

Похоже, он сам капитально запутался в происходящем. А Кулаков следить, конечно, успевал, но то, что им обоим сделалось ясно за последние несколько часов, честно говоря, плохо укладывалось в голове. Вся газетная шумиха последних лет о коррупции в высших эшелонах власти блекла рядом с этой историей. От решений, которые со всей неизбежностью примут в ближайшее время Кулаков и Форманов, от поведения ребят там, в Германии, наконец, от вольных импровизаций какого-то шпиона-перебежчика по кличке Эльф зависело движение денежных средств, превышавших годовой бюджет России.

— Видишь ли, — сказал Форманов. — Похоже, что засвеченный Навигатор не слишком интересен нашим кремлевским друзьям. И они попытаются либо сделать ставку на кого-то другого в своих макроэкономических делах, либо предпримут все усилия для восстановления режима секретности.

— Восстановление режима секретности — это такой изящный эвфемизм? Хочешь сказать, что они попытаются физически убрать всех, кто знает имя Навигатора. Ты это серьезно, Алексей Михайлович?

— Вполне. Не исключаю и такого варианта. Только для начала им придется расформировать ЧГУ. С этого все и начнется.

— И на когда назначено начало этой операции?

— Дня два, я думаю, у нас есть.

— Мама родная! — вырвалось у Кулакова довольно странное восклицание (так ведь и повод был не слишком обычен). — Чем же он им так дорог — этот жалкий и гнусный персонаж?!

— У этого жалкого и гнусного персонажа денег больше, чем у госбюджета.

— Неужели в этом все дело?

— К сожалению, не только, — вздохнул Форманов. — Навигатор был одноклассником Демидова и кое-что интересненькое может о нем рассказать газетчикам.

— Что? Как мальчик Коля занимался онанизмом в школьном туалете? Или как он там же пил портвейн, протолкнув карандашом пробку внутрь бутылки? — ядовито поинтересовался Кулаков.

— Да нет, брат. Все гораздо серьезнее. У этих двоих общее уголовное прошлое.

— Какое-какое? — не поверил Кулаков.

— А вот именно такое, как ты услышал. Я, Павел Геннадиевич, с этими кремлевскими уркаганами уже такого дерьма нахлебался, что и не хочется пересказывать.

— Пойдешь прямо к президенту? — деловито осведомился Кулаков.

— Бессмысленно.

— Тогда что? Отозвать ребят из Берлина? Или сообщить им туда имя Навигатора.

— Ни в коем случае! — испугался Форманов. — Избыток информации только мешает исполнителям.

Кулакова неприятно поразило, как по чистой случайности Форманов процитировал фразу Шалимова едва ли не дословно.

Меж тем начальник ЧГУ продолжал:

— На самом деле я предлагаю сегодня пустить дело на самотек. Знаешь, как говорят — кривая вывезет!

— Безумие какое-то, — проворчал Кулаков. — То есть суть приказа: ничего не делать и ждать?

— Нет, суть приказа — следить как никогда внимательно за всем, что происходит и держать руку на пульсе.

— Понятно, — Кулаков задумался, потушил в пепельнице Бог знает какую по счету сигарету и вынул из кармана шалимовский листок.

— Вот это и есть имя Навигатора? — спросил он.

— Да, — удивился Форманов. — Кто это писал?

— Мой друг из аппарата правительства. Боялся произнести вслух и нацарапал мне эту фамилию. Хотел, чтобы наши люди вышли на него в Германии. Этот гад, видишь ли, единственный, кто знает достоверно, через какие банки текут в Россию иностранные «черные» деньги.