Казалось, Чарльз Эбернетти возбужден и взволнован. Он потирал руки и улыбался — не столько своим новым знакомым, сколько обращаясь к самому себе, будто чему-то тихо радуясь.

— Не понимаю, отчего Минтер так тянет с чаем, — пожаловался он. — Может быть, лучше коньяку?

— Пожалуйста, не трудитесь, — быстро возразил Холмс. — Скажите, вы оправились от вашего вчерашнего недомогания?

Лицо Эбернетти омрачилось. Похоже, его несколько рассердило такое напоминание.

— Вполне. Сущие пустяки. Может быть, поднимемся к матушке? Я только позвоню, чтобы она знала, что мы идем.

По лестнице с балюстрадой он провел нас на следующий этаж. Затем мы проследовали за ним по неосвещенному коридору, устланному ковром. Вдалеке от уютной гостиной воздух казался стылым, проход — мрачным, а ковер — тонким и истертым.

— Вот комната матушки, — сообщил он, кладя ладонь на ручку двери. — Прошу вас, говорите тише. Она терпеть не может громких звуков.

Он распахнул дверь.

— Матушка, я привел к вам двух джентльменов, они желают вас видеть.

В комнате и вправду стояла темнота: ни пламени очага, ни лампы, занавеси опущены. На широкой старомодной кровати с пологом виднелся силуэт пожилой женщины, чьи черты едва удавалось различить под оборками большого ночного чепца. Глаза ее были закрыты. Мы слышали ее тяжелое хриплое дыхание.

— Бог ты мой, — с досадой проговорил Чарльз. — Она задремала.

— Чарльз, что ты делаешь? — донесся пронзительный шепот из коридора позади нас.

Домой вернулась Сабина Эбернетти. Вследствие непогоды ее щеки порозовели, прическа растрепалась: очевидно, она только что пришла и оставила пальто и шляпку внизу.

— А, мисс Эбернетти, рад снова встретиться, — протянул Холмс.

Никак не откликнувшись на его слова, она продолжала осыпать брата упреками:

— Ты же знаешь, какой матушка бывает своенравной. Она может разразиться очередной проповедью.

— Но она же, как выяснилось, спит, — обиженно ответил Чарльз.

— Вот и прекрасно. Уж простите моего брата. — Она с натянутой улыбкой повернулась к нам. — Он хотел как лучше.

— Ничего страшного. Жаль, что мы лишились удовольствия познакомиться с вашей матерью, — жизнерадостно отозвался Холмс. — Сейчас нам пора, но мы с нетерпением ждем воскресной игры. Пойдемте, Ватсон.

Мы вышли на площадь, придерживая шляпы, чтобы уберечь их от неистовства ветра. Несколько минут мы молчали, не без труда продвигаясь вперед.

— Что вы думаете об этой мелодраматической сцене? — вскоре поинтересовался Холмс.

— Она показалась мне весьма странной. Но мы теперь хотя бы знаем, что леди Эбернетти жива, и можем успокоить миссис Бертрам.

Мой друг фыркнул.

— А вас ничего не поразило в комнате больной?

— Я подумал, что в ней необычайно холодно.

— В ней мороз, точно в покойницкой. Ни огня в камине, ни чайника для подогрева воды, а я уверен, что страдающим легочной конгестией рекомендуют и то и другое.

— Так и есть. И вы предполагаете, что за ней плохо ухаживают?

— А что еще вас удивило? Ну же, дружище, вы побывали на своем веку в десятках комнат, где лежат больные. Запашок, свойственный всем таким помещениям…

— …в данном случае отсутствовал. Вы правы, Холмс. Карболкой совершенно не пахло. На что это указывает?

— Думаю, мы получим от наших милых Эбернетти записку, где они с извинениями сообщат, что не смогут принять нас в ближайшее воскресенье. — Таков был единственный ответ моего друга.

Холмса редко удается смутить, но событие, о котором я сейчас расскажу, привело его именно в такое состояние.

В тот же вечер после ужина мы сидели у камина, когда услышали чьи-то легкие шаги. Кто-то взбежал по лестнице и громко постучал в дверь.

— Кто бы это мог быть? — удивленно проговорил я.

— Предлагаю вам открыть, — отозвался Холмс тем язвительным тоном, к которому иногда так любил прибегать.

В дверном проеме стояла женщина, закутанная в длинный шерстяной плащ с капюшоном. Едва не оттолкнув меня, она прошла в комнату и откинула капюшон. Мы увидели лицо Сабины Эбернетти.

Холмс поднялся с кресла и подошел к ней. С минуту они изучающе смотрели друг на друга.

— Вот я вас и выследила, мистер Шерлок Холмс, знаменитый сыщик, — злобно процедила она.

— С чем вас и поздравляю. — Голос Холмса слегка дрогнул.

— Зачем вы устраивали этот маскарад, чтобы познакомиться с моим братом? Зачем вы улещивали и обманывали его, зачем проникли к нам в дом? Похоже, я знаю ответ. Вас наняла эта мерзкая женщина, Мейбл Бертрам, чтобы вы за нами шпионили. Что она вам сказала?