— Для прогулки по Сент-Джеймсскому парку, Ватсон? — Он усмехнулся. — Полагаю, что нет. Хотя вы и идете один, все же не думаю, что утки могут представлять потенциальную опасность.

Мои надежды рухнули. Я нуждался не в оздоровительной прогулке, а в разрешении нашего дела. Однако он не был настроен обсуждать это, полностью сосредоточившись на том, чтобы я выглядел в соответствии с его пожеланиями.

— Ладно, Холмс, — согласился я, хотя и неохотно.

— Дорогой старина Ватсон, после вашей прогулки я настоятельно рекомендую вам посетить концерт, который, согласно программе, начнется у Сент-Джеймсского парка в полдень.

— Концерт, Холмс? Боже милостивый, как я могу думать о музыке в такое важное для нас время?

— Вы можете предложить более подходящее место для нашей встречи, мой друг?

Успокоившись тем, что у Шерлока Холмса в самом деле созрел в голове какой-то план, я доехал в кэбе до входа в парк, откуда уже пешком направился по Аллее птичьих клеток вдоль южного берега озера. Если бы не снедавшая меня тревога, то я получил бы удовольствие от прогулки в таком прекрасном парке, заполненном теперь прибывшими на торжество гостями. Дети радостно катали туда-сюда обручи, гуляющие вокруг озера сияли улыбками, влюбленные парили в своем собственном блаженном мире, пестрый ковер из цветов всех оттенков радуги пленял мой взор, а когда я шел по мосту, выглянуло солнце. Некоторое время погода была неустойчивой, но ничто не могло ослабить энтузиазм предвкушающих праздник людей.

Я послушно занял место у эстрады, в задних рядах кресел, как и приличествовало человеку, образ которого я в моем нынешнем виде воплощал. Мимо проехал продавец мороженого, крутя педали своего велосипеда, а я обеспокоенно высматривал Шерлока Холмса, но тщетно. Его нигде не было. Вдоль передних рядов, заполненных людьми высокого социального положения, пробирался билетер, грубоватого вида парень в фуражке и помятой военно-морской форме. Немецкий оркестр из города Бродстерс графства Кент уже готовился заиграть, когда билетер дошел до меня; я протянул положенные шесть пенсов, но мои мысли были далеко.

— Игра начинается, Ватсон.

Я вздрогнул, услышав этот хриплый шепот нагнувшегося за упавшей монеткой парня, который только что продал мне билет. Ну почему я должен удивляться, увидев Шерлока Холмса собственной персоной на этот раз в роли самого незаметного билетера, каким когда-либо могли похвастаться Королевские парки? Он прошел дальше, обменявшись парой галантных фраз с сидящей рядом со мной молодой леди, и у меня сразу возникло сомнение, не преуменьшает ли мой друг число дам, с которыми он заводил интрижки в интересах дела или просто на досуге.

Ну конечно! Концерт духового оркестра. Холмс надеялся найти среди слушателей Мейера, к которому присоединится фон Гольбах. Но когда? Концерт проходил без происшествий, хотя волнение мешало мне оценить его по достоинству. Под конец оркестр сыграл потрясающее попурри из произведений Гилберта и Салливана, и зрители встали при звуках государственного гимна, который в этот день открытия недельных празднеств исполнялся с глубоким чувством и торжественностью. Меня охватило сильное беспокойство. Холмс исчез, музыканты упаковывали инструменты, а слушатели расходились. Сейчас было подходящее время, но тем не менее я не видел никого среди групп задержавшихся зрителей, кто соответствовал бы данному Холмсом описанию Мейера.

Зато мне удалось обнаружить Холмса — на сцене, — и я поспешил туда так незаметно, как только мог, чтобы в нужный момент оказаться рядом. Он был занят, помогая оркестрантам убирать инструменты и пюпитры — несомненно, для более удобного наблюдения за зрителями. Несколько человек забрались на сцену — поздравить музыкантов, и я увидел малопримечательного мужчину в макинтоше и хомбурге, приблизившегося к тубисту, чтобы пожать ему руку, хотя, на мой взгляд, играл тот просто удручающе.

— Ватсон!

Услышав крик Холмса, я побежал к ступенькам ему на помощь, а он с невероятной сноровкой вклинился между двумя этими мужчинами. Среди общей суматохи тубист восстановил равновесие и нанес Холмсу жестокий удар, заставив моего друга отшатнуться. Я перехватил взгляд самых злобных глаз из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть, и через мгновение мы с Лестрейдом, которого я с облегчением узнал, скрутили горе-музыканта. Лестрейд был в одежде продавца мороженого, и, хотя во время концерта он проезжал на велосипеде мимо меня в непосредственной близости, тогда мне и в голову не пришло, что это он. Теперь же его свисток созывал констеблей.

— Герр Мейер, мы снова встретились. Я полагаю, вам понравился морской воздух в Бродстерсе, — обратился Холмс к Мейеру, на которого надели наручники. — А теперь письмо, если не возражаете.

— Слишком поздно, — вскричал Мейер торжествующе.

В ужасе я вспомнил про второго мужчину. Его и след простыл.

— Холмс, фон Гольбах сбежал, — простонал я, виня во всем себя.

— Этого и следовало ожидать, Ватсон. Он дипломат.

— Вы поразительно спокойны, мистер Холмс, — сказал Лестрейд. — Я так понимаю, это означает, что данное письмо не имеет большого значения?