Аглар выглядел, прямо скажем, необычно. Скорее даже несобранно или потрепано. Усталость прочно обосновалась в чертах его лица, а глаза покраснели от напряжения. Сейчас он больше походил на живого человека, чем на грозного герцога. Именно это впечатление позволило мне, пускай немного неуверенно, спросить:

– Я не помешаю?

– Разумеется помешаешь, – вздохнул он. – Но на твое счастье, мне давно пора сделать перерыв.

Астарт ждал каких-то действий с моей стороны, но, заметив полное отсутствие инициативы, устало произнес:

– Подойди, никто не собирается тебя пытать.

Я покраснела от смущения и почувствовала себя провинившейся школьницей перед директором. Лучше бы он оставался в своем обычном образе – общаться с неким абстрактным лицом всегда проще, чем с человеком, какой он есть.

– Я даже не знаю с чего начать. С благодарностей, извинений или целой кучи вопросов.

– Попробуй начать с вопросов. Благодарности и извинения меня мало интересуют. В них, как правило, нет ни искренности, ни смысла.

– Позволю себе заметить, что вы не правы! – негодование, как водится, придало мне сил. – Разве можно не испытывать благодарность, когда вы столько сделали для нас?!

– Я всего лишь отстоял интересы своей собственности – не более. Кроме того, отнюдь не бескорыстно. Помнится, ты заявляла что-то о содействии.

От смущения и страха не осталось ни следа. Негодование сменил гнев затронутой гордости. В запале я с грохотом оперлась обеими руками о стол, разворошив кипу бумаг, и яростно произнесла:

– Нельзя расценивать человека как собственность! Существо, способное мыслить и отдавать отчет своим действиям – не вещь, которой можно запросто распорядиться. Я очень вам обязана и, безусловно, благодарна, но не позволю относиться к себе с пренебрежением!

Аглар некоторое время молчал, а затем встал из-за стола. Его непосредственная близость заставила меня растерять весь боевой пыл и попятиться.

– Мало кто решается говорить со мной в подобном тоне. В награду за смелость, я не стану предпринимать каких-либо действий по этому поводу. Просто учти на будущее, что не стоит меня злить. Тем более после стольких проблем, которые твоя особа соизволила доставить.

– Вот сейчас извинения действительно были бы неискренними, – голос дрожал, но уступать герцогу в этом вопросе я не собиралась. – Вы видите – я боюсь. Только никакие угрозы не лишат человека собственного мнения, не важно, говорит он о нем или нет.

Как ни странно, но бури не последовало. Аглар отстранился и, усмехнувшись, сказал:

– Прав был Вир – натерпеться придется. Что ж, может из тебя еще чего и выйдет.

– О чем вы говорите?

– Можешь оставить официоз – он все равно не вяжется с общей наглостью. И не задавай вопросов, на которые пока не должна знать ответы.

Астарт вновь опустился в свое кресло и прямо из горла отхлебнул загадочного напитка.

– От чего замолчала? Еще минуту назад ты была готова досаждать мне до самого утра.

– Вот как. Досаждать, значит. Отлично, я не займу у вас… у тебя много времени. Меня интересуют лишь планы относительно моей персоны.

– Именно на такие вопросы я отвечать не собираюсь. Что-то еще?

Едва не скрепя зубами, я процедила:

– Хорошо… тогда что на счет цели плавания? Куда мы направляемся?

– Боюсь, это тебя тоже пока не касается.

– Меня хоть что-то касается?!

Герцог явно наслаждался моим бессильным бешенством, чем еще больше выводил из себя. В его глазах читалась насмешка, хотя выражение лица оставалось невозмутимым.

– Ты знаешь, что за меч носишь с собой? – тон его голоса внезапно изменился.

– Не имею ни малейшего представления. Ты был знаком с его предыдущим владельцем?

– Именно. Быть может, скоро я расскажу тебе о нем, имей терпение. А сейчас мне нужно возвращаться к работе.

Не сказав больше ни слова, я опрометью выскочила из кают-компании. Безумная злость мешала думать. Аглар умудрился настолько вывести меня из себя, что быстро успокоиться не представлялось возможным. Оставалось только отправиться в камбуз и заесть горе чем-нибудь существенным.

Встретить рассвет в открытом море – дорогого стоит. Человек, хоть раз ощутивший всю прелесть этого таинства, никогда не сможет забыть восторг, неотвратимо охватывающий душу, едва первые лучи пробьются из-за смутной границы между водой и небом. Я была рада, что не заперлась в своей каюте, где непременно предалась бы мучительным раздумьям и кляла герцога на чем свет стоит. Прекрасное зрелище вытеснило мрачные мысли и наполнило сердце покоем. Словно все негодование вобрали в себя неистовые волны, окрашенные цветами зари.