Шрифт:
— Я ничего на тебя не сваливаю, — возразила Лейла далеко не великосветским тоном. — Но ты мог бы тогда уделить мне побольше внимания и помочь лучше разобраться с ситуацией.
Джейку до смерти надоело быть козлом отпущения. Лейле до смерти надоело быть мамашкой.
Цепная реакция, при которой поданный сигнал возвращается обратно в усиленном виде. Цены на акции падают… вы быстро продаете свои акции… и биржевой крах становится еще катастрофичнее. Муж ведет себя как придурок… вы беситесь из-за того, что он всегда ведет себя как придурок… и в следующий раз вы заведомо решите, что он придурок, даже если он придет к вам с цветочками.
Выход: смотрим в зеркало
Однажды, когда Джаспер уже начал ползать, Лейла как-то невзначай открыла свой шкаф и стала перебирать одежду, которую не носила уже больше года: деловые костюмы, коктейльные платья, шелковые блузки. Куда делась та женщина, которая это все носила? Лейла взглянула на свой нынешний наряд: старая «алкоголичка» Джейка, джинсовые шорты, резиновые шлепанцы. Резиновые шлепанцы… Все настолько плохо.
У нее было несколько минут до того, как ехать с Джаспером на занятие по аэробике для малышей. Она быстро переоделась в хорошенькую юбку-карандаш, блузку с глубоким декольте и туфли на шпильке из крокодиловой кожи, купленные два лета тому назад на распродаже витринных экземпляров. Потом достала кое-какие украшения — и когда она их последний раз носила? Ну ничего, пусть другие мамаши из центра думают что хотят. Лейла посмотрелась в зеркало: а она еще очень даже ничего.
Когда Джейк пришел домой, Лейла была расфуфырена так, как будто у них там открытие галереи.
— Вау, отлично выглядишь, — сказал он. — По какому поводу?
— По какому поводу? — отозвалась она, вновь забывая о своих светских манерах. — Мне что, нужен повод, чтобы хорошо выглядеть?
Джейк унес пачку печенья из кухни и тихонько похрустел им, помогая Джасперу собирать пазл.
На следующий день Лейла, Алекс и Лиз договорились вместе погулять с детьми. По этому случаю Лейла надела одно из своих сексапильных «секретарских» платьишек, а также потратила на макияж добрых полчаса — все это время Джаспер озадаченно ползал по полу в ванной, вероятно, предполагая, что его маму кто-то похитил.
Алекс и Лиз сразу заметили перемену.
— Что за повод? — спросили они практически в унисон.
— Господи, да что все с этими поводами как с ума посходили? Просто мне надоело выглядеть зачуханной мамашей, — ответила Лейла. — Без обид!
По дороге домой она представляла, что бы происходило, если бы сейчас она была на работе, а не толкала перед собой коляску и с опаской поглядывала на пятно вишневого сока, которое может никогда не отстираться с ее сексапильного секретарского наряда. И тут коляска наехала на какой-то бугор, болтнулась вперед, и Джаспер вылетел прямиком на асфальт. Он ударился головой и заорал во всю глотку. Лейла тоже заорала. Неужели она забыла пристегнуть малыша? Где были ее мозги? Она схватила ребенка и стала осматривать каждую часть его тела — пока не убедилась, что нигде нет крови и, похоже, сотрясения тоже нет.
Всю ночь Лейла не спала. Каждый час она подходила к кроватке сына и слушала, как тот дышит. А в промежутках перебирала в голове все факты, свидетельствующие о ее неприспособленности к уходу за детьми. Она не умеет петь. Она все время отвлекается и тем самым подвергает Джаспера опасности — как в этом случае с коляской. От качелей ее подташнивает — не важно, сидит ли она на них сама или раскачивает, стоя рядом. Ее бесит, что ей теперь место в «компании мамочек». Кормление грудью кажется ей самым скучным и тоскливым занятием на свете. И вообще, материнство испортило ее отношения с мужем.
— Я не должна была это делать, — сказала она Джейку на следующее утро. — Ты должен был сказать мне, чтобы я этого не делала.
— Что именно я должен был тебе сказать, Лейла? — спросил Джейк, приготовившись к атаке. В него так часто летали стрелы с той стороны кровати, обеденного стола или телефонной линии, что он теперь благоразумно хватался за щит еще до того, как Лейла открывала рот.
— Что мне нельзя бросать работу.
— Ну да. Я что, экстрасенс? Я должен был сказать тебе: конечно, брось нашего новорожденного ребенка на попечение незнамо кого и иди любуйся своим искусством целыми днями?
— Ах вот как! — закричала Лейла. — Я так и знала! Для тебя моя работа — какая-то фигня. «Любуйся своим искусством целыми днями»? Вот чем я, по-твоему, занимаюсь! А что, надо было бы сидеть целыми днями за компьютером и целовать задницу инвесторам, чтобы они дали мне денег?
— Я ничего такого не имел в виду, и ты это знаешь, — завихлял Джейк. Черт! Щит подвел его — это надо же было так сглупить! Он попытался подправить ситуацию:
— Я совсем не то хотел сказать. Конечно, я считаю твою работу важной. И ты сама для меня очень важна. Но я правда не знаю, как сделать так, чтобы ты была счастлива.
Лейла вновь припомнила ему, на какие жертвы ей пришлось пойти, в то время как он со спокойной совестью наслаждался жизнью. Джейк, в свою очередь, в тысячный раз повторил, что не сделал ей ничего плохого — просто она использует его как мальчика для битья.
Лейла поступила бы очень мудро, если бы перестала пилить Джейка и прислушалась к совету нашего друга Уоррена Баффетта, который однажды сказал: «Чтобы принять коллегиальное решение, надо посмотреть в зеркало»{86}.