— Ну? — Он по-прежнему загораживал собой путь к свободе. — Нельзя ли побыстрей. Надеюсь, вы не собираетесь есть мороженое целый час? Я тороплюсь.

Что тут было ответить? Сам заставляет меня давиться приторной мерзостью, и сам же при этом недоволен. Псих, да и только! С перепугу я отхватила зубами здоровенный кусок фруктовой массы. От холода судорогой свело скулы и зубы, а к горлу снова подкатила тошнота.

— Можно я потом доем? — чуть не плача, заскулила я.

— Ладно, — вдруг смилостивился полоумный водитель. — Выходи.

Он посторонился, а я юркнула наружу буквально у него под мышкой. Но едва ноги почувствовали под собой почву, их пронизала острая боль, и они сами собой подкосились. Чтобы не грохнуться на асфальт, я инстинктивно уцепилась за первую попавшуюся опору. Угадайте-ка, на чем я повисла? Правильно! Я грушей повисла на шее у психа. Причем мороженое, естественно, выскользнуло из моих рук, и липкая подтаявшая гадость оказалась зажата между нами.

От неожиданности мужик едва не потерял равновесие, но все же на ногах устоял и даже сделал попытку подхватить мое обмякшее тело. При этом он непроизвольно выдохнул. Зловонная волна перегара ударила мне прямо в лицо, и это оказалось последней каплей… Сначала вонь в салоне автомобиля, затем тошнотворное мороженое, и в довершение перегар… Я отшатнулась в сторону, и меня вырвало прямо под фонарным столбом под осуждающие взгляды случайных прохожих. Могу себе представить картинку со стороны: пьяные мужик с бабой, перепачканные блевотиной (никто ведь не знает, что по одежде у нас размазалось фруктовое мороженое), выясняют отношения посреди бела дня прямо в центре города.

Было бы удивительно, если б подобная сцена не привлекла внимание служителя правопорядка. Он вырос совершенно внезапно, будто из-под земли.

— Ваши документы! — громко обратился постовой к водителю-психопату.

Тот лихорадочно извлек из внутреннего кармана какое-то удостоверение и, взволнованно размахивая руками, что-то быстро заговорил милиционеру. К тому времени рвотные позывы у меня, к счастью, закончились. Но зато стало понятно, почему у меня подкосились ноги. Женька чересчур рьяно приложилась каблуком к моим ступням, растертым позавчера новыми туфлями. Бедные ноги опухли и нестерпимо болели при каждом шаге. И еще этот мужик с перегаром… Пожалуй, мне стоит попросить помощи у доблестной милиции.

Но прежде чем я успела об этом подумать, милиционер и псих подхватили меня под белы рученьки и в мгновение ока затолкали на заднее сиденье все того же треклятого «жигуленка». Водитель в два прыжка обогнул машину и рванул с места что есть мочи, не обращая внимания на отчаянное пыхтение мотора.

Все ясно: психи в нашем городе спелись! Иначе поведение постового объяснить нельзя. С его помощью полоумный работяга похитил меня и теперь везет в неизвестном направлении с недобрыми намерениями. От безысходности я тихонько заревела.

— Очень плохо? — озабоченно осведомился тиран. При этом он без зазрения совести пересек двойную разделительную, совершая обгон по полосе встречного движения. Возможно, псих просто решил поиграть в камикадзе, и для этого ему понадобилась спутница. А тут как раз Женька подсуетилась.

— Плохо-о-о… — подтвердила я его предположение, шмыгнув носом для убедительности.

— Потерпи. Я тебя сейчас мигом в больницу доставлю. И глазом моргнуть не успеешь.

— Не надо меня в больницу-у-у…

— Надо! — отрезал он.

И автомобиль наконец затормозил у центральных ворот Первой городской больницы.

Позору моему не было предела. То есть мой позор был совершенно беспредельным. То есть если у позора вообще бывают хоть какие-то пределы, то это не мой случай. Мы сидели в больничном кафе. Я, умываясь слезами, рассказывала о Женькиной безумной затее с потерей сознания и о потенциальном принце с золотым «Ролексом». Бывший псих, а ныне вполне здравомыслящий человек Федя жевал плюшку и ехидно хихикал.

Что уж сейчас с его хихиканья? Полчаса назад здесь, в больнице, надо мною потешался весь медицинский персонал. Когда Федя втянул меня, едва живую от страха, в приемный покой и заголосил, что это сахарная кома, медсестры кинулись на подмогу, намереваясь взять анализ крови. Но я вырвалась и с криком: «Уберите от меня психопата!» почесала по больничным коридорам, поочередно хромая на обе ушибленные ноги. Отлавливали меня всем миром, а поймав, потратили уйму времени на выяснение причин моей неадекватности.