— О, да! — ответил Стивенс.

Прошло полминуты, и затем человек, который назвался его слугой, сказал:

— Мистер Пили уехал отдохнуть в уединенное место, сэр… Нет, сэр, мы еще не знаем его адреса. Это беспокоит нас со времени вашего первого звонка… Мистер Пили сказал, что свяжется с нами, но до сих пор не сделал этого. У нас лежит ваша телеграмма.

Стивенс попросил передать адвокату, чтобы он при первой же возможности связался по телефону «или с мистером Таннахиллом, или с мистером Стивенсом».

Когда Стивенс ехал в город, небо было похожим на голубой бархат, а воздух прохладным и свежим. В Палмз Билдинг был новый лифтер, в котором Стивенс признал их дворника. Старик рассказал ему то, что знал о случае с Дженкинзом.

Тело Дженкинза убрали вскоре после того, как его обнаружили. Но Стивенс попросил лифтера показать, где оно лежало. Труп был обнаружен на верхних ступенях лестницы, ведущей в подвал, как раз за лифтом. Стивенс не обнаружил никаких признаков, ни одной улики, говорящей о том, что Дженкинз боролся за свою жизнь.

Раздосадованный, но понимая, что он делает лишь первые шаги, Стивенс поднялся в свой офис. Он оставался там ровно столько, сколько нужно, чтобы узнать, где жил Дженкинз. Он достаточно хорошо себе представлял, что творится в доме Дженкинза, и поскольку его жена, миссис Дженкинз, была в тюрьме, а ему все же хотелось кое-что разузнать, он поехал к дому кратчайшим путем. Это был бедный район города… Высокие пальмы, оштукатуренные бунгало.

Стивенс позвонил, но никто ему не открыл. Он пошел по заросшей каменной дорожке к заднему входу. Двор был завален мусором и порос давно не стриженной травой. В дальнем конце двора был гараж, а под деревом на северной стороне стоял небольшой трейлер. Из металлической трубы, которая торчала из трейлера, тянулась слабая тоненькая струйка дыма. Стивенс подошел и постучал в дверь.

На пороге появилась женщина, в которой он узнал Мэдж, одну из уборщиц в Палмз Билдинг.

Она ахнула от удивления, когда увидела его:

— Ой, да это же мистер Стивенс! — воскликнула она.

— Я ищу миссис Дженкинз, — солгал Стивенс.

Ее худое увядшее лицо приняло чопорное выражение:

— Ее арестовали. Полиция думает, что это она убила старика.

Стивенс с сомнением смотрел на Мэдж. Он приехал, чтобы побольше разузнать, и ему было на руку, что она в курсе всех секретов и сплетен Палмз Билдинга. Он постарался выглядеть как можно более обаятельным.

— А ты, Мэдж, думаешь, что это она?

Ее проницательные яркие глаза моргнули:

— Ну нет. Зачем это ей его убивать? И она совсем не из тех, у кого мог быть кто-то другой. Таким женщинам приходится быть осторожными. — Было очевидно, что Мэдж себя к таким не причисляла.

Она, похоже была готова поговорить, и поскольку болтливая Дженкинз вряд ли что-либо утаивала от нее, казалось, можно надеяться, что она кое-что знает.

— Мэдж, — сказал он — я хочу, чтобы ты припомнила все, что происходило за несколько дней до убийства Дженкинза. Постарайся вспомнить, что он говорил тебе. Какая-нибудь мелочь может помочь найти след, который мы ищем.

Мэдж пожала плечами.

— Не думаю, что я могу вам оказаться полезной, мистер Стивенс. Билл говорил мне о крике, который вы слышали в офисе индейцев. — Она хихикнула. — А когда мистер Пили приехал чуть позже той же ночью, он тоже упомянул об этом и…

— Пили! — воскликнул Стивенс. У него вдруг помутилось в голове. Он взял себя в руки. — Ты имеешь в виду мистера Уолтера Пили, адвоката из Лос-Анджелеса?

— Ну да, именно его. Он всегда дает Биллу десятидолларовую банкноту, когда приезжает, и вообще он шикарный парень.

— Да, — рассеянно сказал Стивенс, — конечно, он шикарный парень.

Неожиданно у него в голове возникла фантастическая, неясная картина, но что ему надо вспомнить из нее?

Он вспомнил, как тогда, в первую ночь, Тезлакоданал открыл дверь «Мексиканской торговой компании», ожидая увидеть человека большого роста.

Он не думал, что Пили был членом этой группы — он понял это сейчас — поскольку Мистра сказала ему, что Танекила имеет права на Большой дом. Очевидно, для этой мрачной личности было достаточно, что он наделен правом собственности. Он не возражал, чтобы другие занимались мелочами, связанными с управлением.

Стивенс медленно произнес:

— Слушай, Мэдж, если ты вспомнишь что-нибудь еще, скажи об этом сначала мне. Ладно?

— Не сомневайтесь, — заверила его Мэдж.

Он ушел, теряясь в догадках, зачем Пили надо было убивать Дженкинза — если это сделал он. Было маловероятно, чтобы Пили волновало, что кто-то знает о его приезде в город. Пили не должен был отчитываться перед Эллисоном Стивенсом или перед кем бы то ни было за то, что он делал и куда ездил.

Он опять поехал в город и, посмотрев на часы, увидел, что уже начало шестого.