— В последний раз повторяю, Эстер, не знаю, — сказала Софи, в животе урчало. — Она обещала помочь мне сменить школу, но обманула. Может она слегка спятила, после того, как снесла столько яиц. Ты случайно не знаешь, в ближайшем саду есть люцерна или ростки пшеницы или...

— Ты разговаривала с ней? — выпалила Эстер, со свиной ногой во рту.

— Ну, не то что бы, — сказала Софи, чувствуя, что её начинает подташнивать. — Но я слышала её мысли. В отличие от вас, принцессы могут разговаривать с животными.

— Не слышать их мысли, — резонно возразила Дот, прихлебывая кашу, приправленную чем-то по виду напоминающим шоколад. — Для этого, твоя душа должна быть чистой на все сто процентов.

— Вот! Доказательство, что на на сто процентов Добро, — сказала Софи с облегчением.

— Или стопроцентное Зло, — возразила Эстер. — Зависит от того, кому и во что верить, тебе или стимфам, школьной форме, Гусыне или той чудовищной волне.

Софи вытаращилась на неё и разразилась сдавленным смехом.

— Стопроцентное Зло? Я? Это нелепо! Это безумие! Это...

— Круто, — задумчиво произнесла Анадиль. — Даже у Эстер пощадили крысу, а то и двух.

— И вот все мы считали тебя неумехой, — ухмылялась Эстер Софи. — А ты всего лишь — змея в овечей шкуре.

Софи попыталась перестать смеяться, но не могла.

— Готова поклясться, что у неё есть Особый дар, который перекроет наши, — сказала Дот, пережевывая нечто, напоминающее крошечные шоколадные ножки.

— Не понимаю, — хихикнула Софи. — Откуда берется весь этот шоколад.

— Что это? — прошипела Анадиль. — Какой у тебя талант? Ночное зрение? Невидимость? Телепатия? Ядовитые клыки?

— А мне плевать, что это, — огрызнулась Эстер. — Она не сможет меня переплюнуть. Даже, если она и есть чистое зло.

Софи смеялась так сильно, что уже начала всхлипывать.

— Слушай сюда, — вскипела Эстер, её рука сжалась в кулак вокруг тарелки. — Это моя школа!

— Нужна мне твоя вшивая школа! — выкрикнула Софи.

— Я — Староста класса! — взревела Эстер.

— Не сомневаюсь!

— И никакой Чтец не встанет у меня на пути!

— А все злодеи такие забавные?!

Эстер издала безумный клич и запустила в Софи тарелкой, которая успела нырнуть вниз как вовремя, чтобы увидеть, как импровизированный томагавк врезался в плакат «Разыскивается» на стене и отсек Робину голову. Софи перестала смеяться. Она выглянула из-за обгоревшей кровати, и посмотрела на Эстер, силуэт которой, чернел напротив двери, будто сама Смерть. И на долю секунды Софи подумалось, что её татуировки пришли в движение.

— Берегись, ведьма, — выплюнула Эстер, и со всей силы хлопнула дверью.

Софи опустила взгляд на свои дрожащие руки.

— И тут мы думали, что она облажается! — прозвучал монотонный голос Дот у неё за спиной.

Агата знала, что быть беде, если она позволит волку забрать её.

После пожара, Агата была заперта у себя в комнате на два дня. Ей позволялось только пользоваться туалетом, да кормили сырыми овощами и сливовыми соками, которые доставляли хмурые феи. В конце концов, на третий день, после обеда, за ней пришел белый волк. Вцепившись когтями в подпаленный розовый рукав, он потащил её мимо лестничной комнаты с фресками, мимо враждебно настроенных Счастливцев и учителей, которые старались не встречаться с ней взглядами.

Агата боролась с подступившими слезами. Она уже получила два неуда. А за организацию панического бегства животных и устроенного пожара в школе, Агата заработала уже и третий. Все, что ей нужно было сделать, это притвориться Хорошей на несколько дней, но даже с этим она не могла справиться. Как тогда вообще ей продержаться здесь? Красота. Чистота. Добродетель. Если это относилось к Добру, тогда она была на сто процентов Злом. Теперь она понесет наказание. Агата достаточно знала о сказочных наказаниях — расчленение, вспарывание брюха, кипячение в дегте, сдирание кожи живьем — чтобы понять, что её конец будет наполнен кровью и болью.

Волк протащил её через Башню Милосердия, мимо очкастого дятла, который прибивал новый список с оценками к дверям Придворной комнаты.

— Мы идем к Школьному директору? — отрывисто произнесла Агата.

Волк фыркнул. Он потащил ее к комнате в конце коридора и постучал один раз.

— Входи, — раздался тихий голос изнутри.

Агата заглянула в волчьи глаза:

— Я не хочу умирать.

Впервые его насмешки стали чуть мягче.

— Я тоже не хотел.

Он открыл дверь и втолкнул её внутрь.