— Я так и знала! — вспыхнула Агата. — Я твой Добрый Поступок! Просто пешка в твоей дурацкой фантазии!

Софи довольно долго ничего не говорила.

— Ну может я и стала твоей подругой, чтобы впечатлить Школьного директора, - наконец призналась она. — Но теперь это не совсем так.

— Потому, что я вывела тебя на чистую воду, — проворчала Агата.

— Потому, что ты мне нравишься.

Агата повернулась к ней.

— Вот, никто меня здесь не понимает, — сказала Софи, глядя себе на руки. — Никто, кроме тебя. Ты понимаешь, кто я. Вот почему я продолжаю приходить. Агата, ты больше не добрый поступок.

Софи подняла на неё взгляд.

— Ты моя подруга.

Шея Агаты покраснела.

— Что не так? — нахмурилась Софи.

Агата ссутулилась в свое платье.

— Просто... гмм... у меня... ммм... прежде не было подруг.

Софи улыбнулась и взяла её за руку.

— Что ж, теперь мы будем подругами в нашей новой школе.

Агата застонала и отодвинулась.

— Скажем, что я опустилась до твоего уровня интеллекта и притворилась, что поверила во все это. Зачем мне отправляться в школу злодейств? С чего бы всем избирать меня Повелительницей Зла?

— Никто не говорит, Агата, что ты — зло, — Софи вздохнула. — Ты просто другая.

Агата сощурилась:

— Как это другая?

— Ну, для начала, ты носишь только черное.

— Потому что черный не пачкается.

— Ты не выходишь из дома.

— Там на меня не смотрят люди.

— Для конкурса «Напиши сказку», ты отправила сказки, которые заканчиваются тем, что Белоснежку съели стервятники, а Золушка утопилась в лохани.

— Я посчитала это лучшими концовками.

— На мой день рождение ты подарила мне дохлую лягушку!

— Чтобы напомнить тебе, что все мы умрем и в конечном итоге будем гнить под землей, поедаемые червями, а посему должны наслаждаться нашими днями рождениями, пока они у нас есть. Я сочла, что тут есть над чем поразмыслить.

— Агата, на Хэллоуин ты оделась как невеста.

— Свадьбы такие пугающие.

Софи изумленно уставилась на неё.

— Ладно. Значит, я немного другая, отличная от других, — Агата сверкнула глазами. — И что?

Софи помедлила.

— Ну, просто в сказках, в сказках отличность от других превращается, гмм... в зло.

— Ты говоришь, что я собираюсь превратиться в Великую Ведьму, — обиженно сказала Агата.

— Я же сказала, что бы ни произошло, у тебя будет выбор, — мягко сказала Софи. — Мы обе сможем выбрать, чем закончатся наши сказки.

Агата какое-то время молчала. А потом коснулась руки Софи.

— Почему ты так сильно хочешь покинуть это место? Потому что ты веришь в сказки, хотя и знаешь, что они врут?

Софи встретилась с большими искренними глазами Агаты. И впервые позволила себе усомниться.

— Потому что я не могу жить здесь, — сказала Софи, запинающимся голосом. — Я не могу жить обычной жизнью.

— Забавно, — заметила Агата. — Вот, почему ты мне нравишься.

Софи улыбнулась.

— Потому что, как и я не можешь жить обычной жизнью?

— Потому что ты заставляешь меня почувствовать себя обычной, — ответила Агата. — А это все, чего мне когда-либо хотелось.

Часы на колокольне мрачно пропели тенором шесть или семь часов, ибо они потеряли счет времени. И когда эхо растворилось в суете площади где-то там вдали, обе, Софи и Агата, загадали желание, что завтра они всё ещё будут вместе.

Где бы они ни оказались.

Глава 2

Искусство Похищения

К тому моменту, как погасло солнце, дети уже долго были заперты. Через закрытые ставни они поглядывали на вооруженных факелами отцов, сестер, бабушек, выстроившихся в линию вокруг темного леса, отважно, отрезая дорогу Школьному директору, беря его в огненное кольцо.

Но пока дрожащие от страха дети сильнее заколачивали окна, Софи готовилась к тому, чтобы освободить своё окно. Ей хотелось быть похищенной с максимальным комфортом. Забаррикадировавшись в комнате, она выложила шпильки, невидимки, заколки, пилочки для ногтей и приступила к работе.

Первое похищение случилось две сотни лет тому назад. Какое-то время похищалось по два мальчика, потом по две девочки, а случалось по мальчику и девочке. Возраст похищенных тоже был разным: одним могло исполниться уже шестнадцать, другим четырнадцать, или обоим только-только исполнилось двенадцать. Но, если поначалу выбор казался случайным, то вскоре схема стала предельна ясна. Один ребенок всегда был красив и прилежен. Такого хотел бы иметь каждый родитель. Другой неказист и странен, став с рождения изгоем. Пара противоположностей, выбиралась из юнцов и увозилась в неизвестном направлении.