На месте лагеря было 54 убитых (вместе с поляками), а остатки советов, преимущественно начальство с главным их командиром майором Бегмой (ошибка, командовал соединением А. Оду-ха. — А. Г.), благодаря полякам, которые хорошо знали местность, в последнюю ночь прокрались из окружения. Некоторых из них поймала наша санитарная охрана, которая стояла в селе Теремном. Среди пленных был главный минер, старший лейтенант и лейтенант ВВС. В лагере, кроме оружия, мы обнаружили документы советского штаба и портреты командиров (выполненные цветным карандашом художником, который был у них в лагере). Одна из телег лагеря, нагруженная вещами, награбленными у украинского крестьянства, была заминирована. Наших четверых стрелков, которые там рылись, вынимая автомат, убил взрыв мины. Мина разнесла телегу» лишь перья из перин летали на месте происшествия.

Последний случай указывал на опыт советов и на то, что мы первый раз имеем дело с минами. Напрасно предостерегали бойцов от мин, даже смерть куренного «Осипа» не послужила им наукой. Несмотря на то, что мы победили и добыли лагерь врага, веселого расположения духа не было. На два куреня было девятнадцать убитых и свыше пятнадцати раненных (в число девятнадцать входило несколько тяжело раненных, которые в госпиталях умерли).

На кладбище села Теремное похоронили девять бойцов, между ними один чотовой. Надо отдать должное окружающему украинскому населению, которое во время того боя без какого-либо приказа или призыва со стороны УПЛ приносило нам к окопам продовольствие и воду. На всем отрезке фронта возле стрелецких рвов стояли принесенные кушанья в крестьянских горшках и мисках. Был даже теплый борщ и вареники со сметаной.

Невзирая на дождь, на похороны собралась масса народу и с большим сожалением и сочувствием все оплакивали смерть, как они говорили — “своих защитников перед советской голытьбой”. Крестьяне своим отношением к нам и внимательностью не у одного бойца и командира вызвали слезы признательности и национальной гордости за свой народ. Все вещи, которые были награблены советами, мы возвратили пострадавшим крестьянам.

Очистив от трупов лагерь и разминировав дорогу (мины повынимал тот самый человек, который их закладывал, пойманный нами минер — старший лейтенант [433] ) и, завершив похороны, курень и сотни возвратились к своим лагерям.

26-го июля (в понедельник) в селе Антоновцы состоялись большие похороны куренного “Осипа”. Почетную охрану нес его курень в полном вооружении. На похоронах присутствовал «Максим Рубан» (Лебедь) и командир группы УПА “Эней”. Командиром парада была куренной “Крапива”. На кладбище возле самой церкви, рядом с похороненным настоятелем церкви, нашел вечный покой куренной УПА “Осип”».

Публикуется по: Скорупський М. Туди, де бій за волю // http://www.geocities.com/upahistory/skorupski/part3.html

«Стенограмма беседы с командиром партизанского соединения Каменец-Подольской области тов. ОДУХА Антоном Захаровичем и комиссаром тов. КУЗОВКОВЫМ Игнатом Васильевичем

Беседу проводил зав. сектором информации отдела пропаганды и агитации ЦК КП(б)У тов. СЛИНЬКО И.И.

Стенографировала ЖДАН Н.А.

Киев. 12 июня 1944 года

(…)

Говорит Игнат Кузовков:

«Мы стояли в районе, который мешал националистам продвигаться с запада на восток до старой советско-польской границы. Мы стояли в зоне их коммуникаций и ни один их связной не мог пройти, чтобы не быть задержанным. Мы, кроме этого, старались все карательные мероприятия немцев, направленные против нас, отводить на их сторону. Крупные карательные экспедиции заканчивались, как правило, боями с националистами и частично только, почти не задевали нас.

Когда они начали активную борьбу с немцами, на первых порах у них было ещё мало обученных и вооружённых сил. Они намерены были захватить районный центр Мизоч Ровенской области. Они решили, имея о нас представление, как об очень большой силе в Суражских лесах, предложить нам перейти к ним для совместной борьбы с немцами. Но, как потом выяснилось, переговоры в этом направлении преследовали целью использовать наш отряд в качестве заслона от нападения немцев на националистов, по окончании операции прибыть в отряд и отобрать оружие. Мы разгадали это дело через пойманную агентуру и нашу, которая находилась в их отрядах. Но отказываться от переговоров во имя общей борьбы с немцами мы не могли.

Начались переговоры. Переговоры происходили с второстепенными лицами в районе Мизера в селе Большие и Малое Ступ-но. В общем эти переговоры имели целью с их стороны прощупать почву, насколько мы сильны, насколько мы намерены вести переговоры, что мы намерены делать.

Переговоры кончились вничью. Они потребовали выхода с этой территории, сказали нам, что мы не в своей хате помещаемся, а для того, чтобы более детально в этом вопросе разобраться, они сказали, — мы постараемся ещё раз вести переговоры. Среди представителей был студент бывшего Львовского университета, молодой, неважно одетый, худощавый юноша, который агитировал за Украину Владимира. С нашей стороны переговоры вёл Одух, который старался на их нотках сыграть, выдал себя за командира разведки.